Ольги, заставив её вздрогнуть, остановиться. Подол отпущен, рука пленена, тело потянуто на ложе.
Не ожидавшей такого маневра Ольге пришлось присесть рядом, позволив агрессору ухватиться за плечо, нагнуть её лицо к своему, отдать на растерзание помпой нежность уст, почувствовать мурашки от ласкательного притяжения за затылок, от первого мужского поцелуя, забыть дышать, чуть не умереть от удушья. Очнуться от требовательных ласк молочных желез, вспыхнуть новым желанием оргазма.
Поцелуй, разминание груди продолжались долго, Оля незнакомая с амурными играми, опиралась локтями о диван, ждала продолжения, соображала, как действовать самой. Применила простейшее действие — гладила его по плечу одной рукой и по волосам другой.
Сейчас Андрей мог действовать только одной рукой, оставил грудь в покое, перенес ладонь на крупное бедро, опустил её до подолов одежды. Не обнаружив поперечных швов понял, что Ольге нравится спать в ночнушке без трусиков.
Ольга отстранилась, густо краснея как спираль на электроплитке, высвечивая в сумраке комнаты, сказала:
— Прошу не осуди, но я хочу от тебя ребенка! — сказала, и на душе стало легче оттого, что все-таки решилась начать разговор на эту тему. — Только ребенка, больше никаких требований.
— Меня для этого и послали, — запечатывая её фразу устами, опять притянул к себе.
Женщина, почувствовав слабость в ногах, легла с краю узкого дивана, позволив опыту распоряжаться своим телом. Повозившись с трусами, мужчина опять прилег на подушку, поглаживал расслабившую Олю по груди, опускаясь все ниже на живот. Очень скоро женщина заметила, что их на диване трое. Она, Андрей и ОН. Голова Андрея находилась на уровне её лица, а головка ЕГО лежала почти на ее груди. Она мироточила липкой влагой.
Влаги было много, как и в женском органе, так и мужском. Андрей приподнялся, рукой притянул женщину к центру ложа, затем приподнял мешающие в сей момент подолЫ одежд, которые надо было как минимум скинуть и как максимум разорвать в рваньё, но сковавшее не только Ольгу возбуждение просилось наружу.
Забывшая опять дышать женщина, прислушивалась к главному действию — что-то, гораздо массивнее её двух пальцев-пианистов, расталкивая валики малых губ, разглаживает складочки влагалища, ныряет вглубь. Позорно проиграв в толщине, пианисты сейчас терпели поражение и в длине. Так глубоко в ней еще не было посторонних, не только органов, но и предметов, так как зеркало, введенное гинекологом, тоже посрамлено поблескивало где-то на пути к переработке. Жесткие волосы на бедрах мужчины травмировали нежную кожу на внутренних сторонах ляжек, царапали её сотнями остреньких игл.
Стимулом задышать послужила резкая боль в глуби влагалища.
— Ой! Больно! Осторожно! Прошу! — Женщина даже говорила отдельными словами, выражая каждое слово интонацией.
Андрей поосторожничал, но долго терпеть не мог ввиду длительного воздержания. Не взирая на сильный стон, вызванный отнюдь не оргазмом, а болью, начал заполнять вход в матку порциями живчиков.в объятиях неги и эйфории, соображала плохо. — Меня долго уговаривал заказчик приехать в ваш город сделать ему качественный ремонт. Меня ограбили, ты меня встретила и так далее. Что это такое как не проведение?
— Ты иди умойся, я еще полежу. Как советовала тетушка для зачатия...
— Нет! Только не от этой порции спермы!
— Как это понять?
— Это застоявшаяся. Через пол часика подвезут свежак. Ха-ха! — Настроение у мужчины соответствовало состоянию — бодрость, веселость бурно кипела в выздоровевшем организме.
— Так что получается еще раз?
— Нет! — Опять вскрикнул мужчина. — Не раз! И не два! Эх, раз, да ещё раз, да ещё много-много раз! — Окончил припевом цыганской песни Андрей, чмокнул её в губы, голышом прошел в ванную.
Оля, поглаживая оцарапанное межножье, присела на диване, сразу ощутила попкой лужицу на простыне, решила сменить её на другую, но подумав только скомкала грязную. Мысли что с Андреем будут еще коитусы кружили голову, не позволяли сосредоточиться на конкретной. «Нет! Действительно ведь это судьба свела нас! Что-то ведь меня погнало в магазин в тот дождливый вечер, хотя можно было, как это было не единожды, оставить выручку Ирине. Надо вспомнить что ещё в тот день было. Разве так быстро выработается сперма? А сколько её в порции? Может покормить его? Чтобы такое вкусненькое соорудить? Ах, черт, как там у меня мокро, все еще выбегает влага».
Вернулся Андрей, шлепнув ее по попке, отправил в ванную. Слабаки-пианисты расстарались — выгребли всю слизь, смоченные водой, омыли стенки влагалища. Кремом для лица помазала покрасневшие бедра, одновременно порадовалась своей чувствительности. Ураган мыслей не прекращался: «Много раз это сегодня? Сколько раз вообще за ночь могут мужчины? Как интересно — у такого маленького мужчины не пропорционально большой писюн. Нет! Ты что? Это не писюн — это хуище! Даже можно огромными буквами! Хи! Да-а-а! Надо покормить... Хи-хи этот пенис с большой буквы. Что же сделать? А! Вот! Салатик сварганю, по-быстрому!»
На диване и на кухне мужчины не было. Оля прошла в спальную. Андрей лежал на её, пусть не совсем сексодроме, но ложе гораздо шире дивана. Он похлопал по матрасу, приказывая лечь. Еще полчаса не прошло, но ОН уже лежа стоял, красуясь на животе мужчины. Ольга, завороженная зрелищем, как кролик перед Каа, приблизилась, выхватила-выцепила из смерча необходимую мысль, скрестив, как это делают все женщины, руки на подоле рубашки подняла его к верху, постепенно обнажая подсвеченные уличными фонарями, сначала бедра, затем кругленький как у всех полненьких женщин живот. Руки опустила перед собой, сняла с головы ворот рубахи и только потом показались крупные, стоящие описанию кисти Кустодиева, груди.
Искусственный свет фонарных ламп окрашивал кожу женщины в желтые тона, создавая образ сильно загорелой смуглянки. Треугольник пышной растительности исчезал между плотно сжатых бедер, внешняя сторона которых плавными изгибами, начиная от нечетко выраженной талии опускалась до полных икр. О «массе» ягодиц пока можно было догадываться, предвкушая их величие, что Андрею очень нравилось. Как многие, не крупные, мягко сказать люди, любят большие вещи — автомобили-внедорожники, широкие, массивные диваны, так и мужчина любил крупных женщин.
— Я тебя как женщина устраиваю? — Потекла из уст женская бодяга.
— Ты же умница. Не тупи! Ты ведь одним кусом не определишь смак еды!? — Сквозь лобзания сосков, говорил Андрей.
Ольга замолчала, вновь позволив опыту совершать таинство. Мужчине надоело безучастие дамы, он взял кисть, отнюдь не малярную, положил ее на ЕГО, придавив «пианистов» к стволу показал основные действия ладошкой, хотя «ладонью» здесь уместнее.
Итак, ладонь как основная конечность осязания, первым делом попыталась, «придушить» ствол, но невероятная твердость, подобная древесине, отмела такую попытку и вызвала умиление мощью. Жар, накаченной внутренней кровью, плоти можно сравнить с температурой её расплава в полости вагины. Удивительные наблюдения этим не закончились, пальцы ощущали рельеф вен, аки лианы оплетающие магический жезл. Шкурка, скользящая по стволу, завораживающе призывала сдвинуть себя в разные концы, пениса.
Чужие пальцы, расчесывали дебри на лобке, мяли плоть, пробуя на «мясистость», радовали мужчину приятными параметрами величины и «откормленности». Губы затретировали один, начавший постанывать от боли сосок. Позвякивая как малюсенький колокольчик, другой сосок просился сменить «заболевшего» напарника. Что и сделали уста мужчины.
Ольга, не выпуская из руки «рукоятку молоточка», изнемогая от желания, подсунув ногу под его бедро, потянула Андрея на себя, собственноручно впервые в жизни ввела ЕГО в лоно трепета. Перехватила руки на его ягодицы и вдавила. Резко! Сильно! Глубоко! С неприличным звуком, с ощутимым жаром, величием, пенис ходил вслед за тазом, совершающим амплитудные колебания — в пещеру (-ку) — из пещерки (-ы) соответствуясь с причиняемыми болью и усладой. Скоро боль исчезла в тумане сладострастья, что позволило женщине совершить первое... подмахивание. Действие ей понравилось. Пристроив попу удобнее, разведя ноги максимально шире, принялась отбивать таран контрударами.
Андрей наслаждался мягкостью женщины, пылом с каким она подмахивала ему. Шейка матки встречала натиск головки твердостью, причиняла массу приятностей. Ольга, дойдя до точки услады, обхватила его тело руками сильно прижала к своему животу, прося притормозить.
— Заездил. Взмокла как после парилки... Продолжай... , хорошенький.
Добавив страсти и частоты в коитус, не дожидаясь следующей волны оргазма, Андрей гонял член в вагине, опять наслаждаясь мягкостью лобка женщины. Пульсацию спермы, Ольга почувствовала в тот самый момент, когда хотела сказать: «Тормозни!». Струя, судя по громкому «А-а-а-ай», «снесла крышу» женщине. «Пианисты» переквалифицировались — стали «клещами» подобными клещам погрузчика сыпучих материалов, схватили мышцы на спине мужчины, сжав их хваткой бульдога.
Теперь уже мужчина сквозь зубы взвыл от боли, но такое с ним случалось не впервой, хотя предыдущие были не такими болезненными. Опять он лежал на животе женщины, ласкал груди и... тихонько хихикал.
— Чему ты смеешься? Тому что заездил меня... , — Ольга задумалась как назвать Андрея, — милый?
— Нет! Не потому. Вспомнил старый анекдот.
— Расскажи... Стой... Чтобы не залить влагой простыню, подай мне носовой платок из тумбочки... Любой хватай... Вынимай... Ложись и продолжай.
— Да мы с тобой как герои такого анекдота. Вышла крупная женщина замуж за карлика. Он в первую ночь, вместо секса, начал по ней бегать и кричать: «Неужто это все моё!?»
— Судя по размеру... пениса ты далеко не карлик. — Женщина гладила волосы, лежащей на её плече головы Андрея, помолчала еще чуток и опять завела шарманку. — Со второго куса разобрался? Я как женщина могу кому-нибудь понравиться?
— Про кого-нибудь не знаю, мне понравилась. Я вообще по жизни любитель крупногабаритных тел. Так сказать самоутвеждаюсь покорив объем, в кавычках.
— Ты храбрец, схватил, уложил...

Зачёт. История вторая

Проживание с младшей сестрой в однокомнатной квартире

Удачная уборка моего выпускного класса