с чередованием члена и пальцев в разных дырочках стала неконтролируемо учащаться, тело задергалось, ногти оставили следы на моих руках и боках, и издав протяжный всхлип-вскрик, Алена безвольно распростерлась, широко раскинув руки и ноги в стороны.
Бурный трах перемежался откровенными разговорами, которые в свою очередь, вновь возбуждали нас. То я начинал ласкать соски ее груди, когда вроде утихомирившись после очередного захода, она лежала на боку, прижавшись ко мне спиной. То она, смотря мне в глаза затуманенным от желания взором, впивалась мне в губы страстным поцелуем, обжигая мое тело прикосновениями своих ладошек, словно электрическими разрядами. Я теребил ее клитор, проникал в вагину и анус пальцами, и снова вторгался в неё прошеным захватчиком. Она дрочила и сосала член, смазывала его гелем и садилась на него попой, лаская одновременно свой клитор и дерзко глядя мне в глаза как глава приглашенной оккупационной власти.
Мы несколько раз говорили друг другу, что надо бы поспать немного, чтобы утром со свежими силами приступить ко второй части нашей феерии, но никак не могли отлипнуть друг от друга, чтобы свернувшись калачиком каждый в своей части постели, погрузиться в сон. Уснуть же, держа друг друга в объятиях, казалось немыслимым. Зачем спать, если можно еще и еще ласкать друг друга? Зачем закрывать глаза, если можно восторженно смотреть друг другу в глаза, и упиваться телами друг друга? Зачем отключать слух, если можно продолжать говорить, задавать вопросы и отвечать на них, доверять друг другу очевидные и невероятные случаи из своей жизни? Зачем гасить тактильные ощущения, если можно по ходу беседы ненавязчиво гладить друг друга, целовать мимоходом, зарываться пальцами в шелк ее волос и мех моего тела?
Наконец, на ее очередной вопрос: — Ну когда же мы уснем? — отвечаю — Может быть, я кончу, на некоторое время потеряю интерес к сексу, и тогда усталость после трудного дня возьмет свое?
И Алёнка со знанием дела приступает к минету. Пройдясь ласковыми поцелуями во всему моему телу: от груди и живота до бедер и колен, она играет с яйцами и щекочет ногтями ягодицы, затем берет член в рот. Плавно и постепенно меняя темп: от медленного ласкающего минета до бурного и нацеленного на кончание отсоса, она упорно трудится над моим оргазмом, только и видно взлетающие вихрем волосы: вверх-вниз, вверх-вниз. Член кайфует в ее умелом ротике, а мозг рассылает эндорфины по всему организму: миг наивысшего блаженства все ближе и ближе. И тут случается нечто, что невозможно никак запрограммировать заранее и только благодаря удачному стечению обстоятельств реализуется. Кажется, от наплыва кайфа я забываю сказать «Стой!» и только руками на секунду торможу ее голову. Каким-то случайным движением ее губ или языка крайняя плоть немного наползает на головку и только после этого следует первый выплеск семени. И насколько могу мысленно смоделировать процесс, получается, что вместо тугих, быстрых и дискретных струй спермы ей в рот начинает литься тягучий, непрерывный и медленный поток любовного эликсира. Не звучит и «Давай!», вместо этого я убираю руку с Алёнкиной головы, давая знать, что можно продолжать в ускоренном темпе, и чувствую, как она быстро-быстро высасывает из члена и глотает сперму, причмокивая и стараясь не пролить ни капли.
А вот вам антитабачная реклама. Сперма была с привкусом табака. И это притом, что DD мужественно воздерживался от курения весь вечер и всю ночь!!!
Лежу несколько минут в блаженной истоме, пока не чувствую прижатие прохладного тела вернувшейся из душа Алёны и ее благодарный поцелуй в губы: — Пойдем еще выпьем вина? И перекуси тоже, восстанови силы. Они тебе еще понадобятся. Ты так легко от меня не отделаешься. Давай-давай, не ленись, я оставила воду открытой.
Посещаю санузел, принимаю душ, натягиваю трусы и следую на кухню, где Алёна в своей ночнушке возбуждающего оранжевого цвета уже разлила по бокалам очередную порцию вина и воткнула две ложки в брикет мороженого. Нежная моя девочка, хозяюшка-хлопотунья, как же ты мне близка и дорога, как я ценю твою ласку и страсть! Положив ей руки на плечо, целомудренно целую в щечку и сажусь рядом, трапезничать то ли очень поздним ужином, то ли очень ранним завтраком.
... И вновь продолжается бой! Мы возвращаемся в комнату, ложимся, и этот ее поцелуй — совсем не «спокойной ночи, дорогой». Его можно перевести как «эх раз, да еще раз, да еще много-много раз». Что подтверждается вскоре ее взятием в рот и активным сосанием вяловатого, по правде говоря, члена. — Знаешь, он так скоро не встанет, наверное, — осторожно предупреждаю я. — Ну, мы это еще посмотрим, — усмехается Алёна. — Дело мастера боится.
Ну да. Русская народная поговорка не обманывает. Дело мастера боится. Тем более мастеров. Так и есть. И еще два часа, пока не стало светать за окном и ранний летний рассвет не заставил поблекнуть свет ночника, мы трахались и сосались, мы ласкались и болтали, мы кайфовали и наслаждались всего в паре десятков сантиметров выше уровня пола. Однако прагматично. Ни в какой позе не боишься слететь с кровати и брякнуться оземь всем весом в центнер с лишним.
И только когда женский организм воспротивился этому марафону (Алёна была вынуждена намазать член гелем для введения во влагалище), а натертый и немного даже покусанный член стал подавать в мозг сигналы о желательности перерыва, мы, не сговариваясь, прервали очередной акт (Алёна скакала на члене, сидя спиной ко мне), она рухнула набок, плотно прижавшись спиной к моей груди, я уткнулся ей в шею и положил руку на грудь, и Морфей доказал, что раз ему подвластны бессмертные боги, то простым смертным тем более никуда не деться.
Всё правда.Написал столько и так, что и добавить нечего. Помню только свое удивление, когда посмотрела на часы и обнаружила четыре часа утра. А мы еще не ложились))) То есть, конечно ложились, но не засыпали)))))))))
УТРО
Три с половиной часа я проспал как убитый. А на исходе четвертого Гипнос послал мне удивительное и очень приятное сновидение. Якобы я лежу на боку, обнимаю прижавшуюся ко мне спиной аппетитную молодую женщину, ощущаю ее одуряющий и возбуждающий запах. Сжатый в руке ее сосок крепнет и заставляет восстать мой член, который тихой сапой раздвигает ее большие и малые половые губы и с удовольствием, не спеша, вдвигается в сочное, мягкое, влажное нутро ее женского естества. Открываю глаза. Нет, это не сон. Или, вернее, продолжение сна. Мой утренний стояк и отдохнувший организм Алёны помогли члену практически незаметно войти в ее киску, и наше утро началось с медленного, ласкового, проникновенного и прочувствованного классического секса в позе «ложкой».
Ох уж эта мужская (ну ладно, пусть будет DD-шная) тяга к разнообразиям! Ну что мне стоило так и трахать Алёну: долго, сладостно, неторопливо, ощущая, как она кайфует от продолжительного утреннего секса? Минут через десять мне взбрело в голову достать член, повернуть ее на спину и взобраться на нее в миссионерской позе. И не сообразив спросонок смазать член гелем (вот же дурень, ну открой же глаза, протяни руку, вот он тюбик, стоит на журнальном столике), въехал ей с размаха в попу. Алёнка вскрикнула и моментально отстранилась: — Что ты делаешь? Порвешь, не надо! — на лице у нее явно читалась боль и сбитый настрой. Попытка исправить ситуацию с помощью смазывания и повторного захода была неудачной. Алёна поморщилась, снова отстранилась и сказала с подначкой: — Больно, не надо в попу! Так тебе и надо, трахай пока только куда положено.
Что ж поделать? Виноват? Виноват! Отдувайся и доказывай делом свое искреннее раскаяние. Пришлось так и поступать. Трах был продолжен в той же миссионерской позе, но в миссионерскую дырочку, благо утренний стояк все длился и длился — вот она, польза от позднего засыпания. Постепенно строгое выражение лица моей подруги стало сменяться блаженствующим и довольным. Прикрыв глаза, она тихонько поддавалась навстречу моим движениям, задышала чаще, стала гладить ладонями мое лицо, шею, плечи. Затем, ухватив за затылок, резко привлекла к себе, поцеловала взасос, и когда уже открыла глаза, я увидел в них ту самую поволоку, стремление получить и дать максимальный кайф от интимной близости, которые были мне уже хорошо знакомы по вечеру и ночи.
И снова, почти до 11 часов утра (квартира была снята до полудня) пошла наша круговерть нежных ласк, бурного секса (но уже в две дырочки, покамест попочка побаливала) и откровенных разговоров. Лишь на излете времени, возможно, чтобы показать мне, что она больше не сердится на меня за неудачное проникновение в попу, а возможно и потому, что такой фрагмент ей нравился больше всего, Алёна обильно смазала член гелем и вставив себе в анус, поскакала амазонкой, не забывая натирать клитор, постанывая все чаще и чаще от того, как я в том же ритме, крепко сжав, дергал ее соски и покачивал на весу груди.
— А как ты управляешь своим оргазмом? Почему говоришь, что можешь кончить на заказ? — Вообще-то да, я могу кончить тогда, когда захочу. Могу через минуту. А могу и через несколько часов. Кстати. Хозяйка мне сказала, что мы можем продлить аренду, если захотим. Не обязательно на сутки, можно и на несколько часов. Может, позвонить и продлить, пока не поздно? Алёнушка некоторое время думает, смотрит на настенные часы и с сожалением качает головой. — Нет, DD. Не могу никак. Я б сама с удовольствием. Но объективно невозможно. Тем с большим желанием будем ждать нашу следующую встречу.
Каюсь, я сбежала не только потому, что боялась перетраха, я знала, что у него свидание вечером с другой женщиной — старой подругой, и не хотела передать ей измочаленного мужчину. — Скажи, а ты как-то подстегиваешь себя, когда надо быстро кончить? — Ну да. Я же не робот, чтобы поставить срабатывание реле на определенное время и ни о чем больше не беспокоиться. Какие-то мысли подстегивают наступление оргазма, какие-то (не сексуального, а бытового, рабочего, служебного порядка) отдаляют. — Ну тогда начинай свои эротические думки. Значит, говоришь, за минуту кончишь? — улыбается коварно. — Нуу... не

Зачёт. История вторая

ДРУГ, ОН И В АФРИКЕ ДРУГ

Клизма (1 часть)