— прошептал он поплывшей сучке.
Макс тоже выпил немного вина с родителями и чувствовал прилив энергии.
«Прикольно будет лишиться девственности в самом начале года!» — думал он.
В квартире было темно, и только гирлянды на искусственной ёлке, окнах и телевизоре переливались волшебными огоньками. Валик сразу почувствовал уют атмосферы, царившей в этой богато уставленной мебелью и украшениями квартире.
— Я на минутку, — сказал он, разувшись, и, не сняв пальто, ускользнул в ванную.
Макс удивлённо проводил тюфяка взглядом и прошёл в зал, где стоял накрытый стол. Включил медленную расслабляющую музыку, налил в бокалы вина и только задумался о том, как заставить Валика взять с собой в следующий раз женскую одежду, как дверь за спиной скрипнула.
— Извини, что так долго, — прощебетала брюнетка тонким голосочком, хлопая пышными чёрными ресницами, похожими на крылья бабочек. Алые губки девочки блестели матовым огнём, переливаясь огоньками гирлянд. Косметическая мушка украшала верхнюю губку, нижняя была приоткрыта, выражая томление и тревогу. Белая полупрозрачная блузка с рюшами на коротких рукавах изящно ограничивала выпирающие холмики грудей. Верхние две пуговки были расстёгнуты. Чёрная короткая юбка-стрейч, натянутая на круглую широкую задницу, едва прикрывала срам. Ажурные резинки шоколадных чулков наполовину выглядывали из-под нижнего края юбки. Гладенькие ножки заканчивались чёрными лакированными туфельками-лодочками на высокой острой шпильке.
«Блядь!» — выдохнул Макс про себя, восхищённо переводя дыхание.
— Ляля, — сказал он не своим хриплым голосом. — Ты просто великолепна!
Он подошёл к ней и внезапно уловил богатый аромат духов, исходивший от неё.
— Потанцуй со мной, — нежно попросил он.
Она дико волновалась. От возбуждения плющило восприятие, комната плыла перед глазами, музыка звучала сквозь пелену опьянения. Резинки чулков липли к бёдрам, юбка сидела на попе, как влитая, стринги впивались в промежность, бюстик перетягивал грудь — все эти ощущения она давно изучила дома, но здесь, в гостях, они с новой силой напомнили о себе. Она не кружились в танце, а медленно переступала с иголочки на иголочку, подгибая коленки, колыхая задом, как это делала дома перед зеркалом. Юбка сползала вверх. Чтобы не светить трусами Валик стягивал её периодически к коленкам. Он впервые испытал женскую стыдливость, вызванную откровенностью наряда.
Макс исследовал новую территорию: ладони скользили по попе тёлки, поднимались к талии, ласкали живот. Сучка тёрлась о его бедро, насаживалась на колено. Он поцеловал её нежно, как девочку, и она моментально возбудилась. Выгнула спину, выставила напоказ круглое сокровище, полезла руками под ремень. Тогда он скинул джинсы и завалился на диван. Сучка с членом под юбкой навязчиво стягивала с него одежду, покрывая его тело поцелуями. Он представить себе не мог, что она будет такой развратной и страстной. Стянула с него трусы, обхватила член рукой и тут же, сдвинув крайнюю плоть к корню, накрыла расслабленную бледную головку алыми губками.
— Макс, — прошептала она, оторвавшись на секунду, взглянув ему нежно в глаза. — Я люблю тебя.
Она сосала жадно, причмокивая, как будто пила молоко из соски. Прикрывая веки, она вытягивала губы в поцелуй, наслаждаясь каждым моментом прикосновения к члену.
«Сосать член так приятно!» — думала она, вылизывая колбасу длинными кошачьими мазками.
Макс вдруг поймал себя на ускользающей пугающей колкой мысли, что член не встанет, что вся затея напрасна — он никогда не испытает оргазма с девушкой, и уж тем более с парнем, переодетым в девушку. От мрачного предчувствия тело покрылось мурашками. Сознание помутнело, безнадёжность предприятия охватила тоской.
Ляля была великолепна, она всасывала яйца, по одному затягивая их в рот, расточаясь на комплименты:
— Какие большие, сладкие, — урчала она. — Как же я хочу тебя!
Колбаса вытянулась, разбухла, но сохраняла мягкость. Глубокие заглоты, нежные посасывания и покусывания провоцировали Макса, но недостаточно, чтобы вызвать стояк.
Он готов был взвыть от горя и уже хотел свалить всё на алкоголь и отказаться от секса, как вдруг Ляля запустила руку под юбку, стянула ажурные стринги набок и заиграла с тонким белым стручком. Это было потрясающее зрелище: розовые маленькие яички запрыгали, заколыхались под острым пенисом, отбеленнный пухлый лобок заиграл отблесками в полумраке комнаты.
Макс взорвался возбуждением. Похоть прилила к голове и осталась в стеклянном животном взгляде, красном распаренном лице, дрожащих вывернутых губах.
Член залился под завязку в палку с набалдашником, головка раздалась под давлением, сползла по стволу.
— Ого, — растерянно залепетала тёлка, оторвавшись на секунду от члена, хлопая изумлённо ресницами. Валик держал в руке член в три раза длиннее и два раза толще собственного.
— Стой так, — зарычал на неё Макс.
Тёлка только успела подползти поближе к дивану и, почувствовав приближение случки, подложить подушку под коленки. Она долго готовилась к этому моменту, теперь ей не стыдно прийти в гости к любимому парню, подставить под него свой пышный зад.
Макс не понимал, что творит. Презерватив, валявшийся в кармане джинсов, влетел на член. Короткая юбка тёлки задралась на талию, треугольник чёрных стрингов сполз с копчика, обнажив нежную стянутую в узелок звёздочку. Та испуганно сжалась и тут же горделиво расправилась, приглашая к действию.
Макс брызнул анальной смазкой в кратер между круглыми холмами и в следующий момент сантиметр за сантиметром вогнал огромный железобетонный столб в жопу развратной суки.
— А-а-а! — застонала та, разъезжаясь под ним, проседая под тяжестью в диван.
Он прибил её к подушкам одним глубоким взмахом, по самые яйца оставшись в тугой горячей дырке.
— Макс, что ты со мной делаешь? — взмолилась сучка, судорожно хватая воздух ртом, дрожа под ним в экстазе.
Но он не слушал её. Он обрушивался в неё снова и снова, влетая по самые яйца, срывая с неё свою первую в жизни пломбу до самого конца.
Она смирилась через минуту. Раздвинув бёдра пошире и ладонями растянув пухлые ягодицы, пассивно отдалась жёсткому траху. Огромный поршень, долбящий её сверху, по ощущениям был похож на огурец, которым она увлекалась всё это время, пока готовилась к инициации. И всё же это было другое. Действие — мощное, интенсивное — исходило извне. Ей не нужно выворачиваться, работать руками. Она может наконец расслабиться, отдаться более сильному агрессору, почувствовать себя настоящей женщиной, которую трахает настоящий мужчина.
От этой мысли она вновь покрылась мурашками — уже в который раз за вечер.
«Трахай меня, милый, — шептала она про себя. — Трахай пожёстче! Затрахай свою девочку как ты любишь! Я — твоя Ляля! Твоя новая Ляля! Кончи в меня, прошу тебя!»
Макс схватил её за шею и жилистыми пальцами прибил к дивану. Она только вывернула лицо набок чтобы дышать. Сквозь завесу растрепавшихся вялых волос язык непроизвольно вывалился из полуоткрытых алых губок. На раскрасневшемся лице не осталось и следа от Валика. Он жил в этот момент в другом мире. Развратная сука требовала осеменения, своего первого богатого впрыскивания.
И Макс не заставил долго ждать. В очередной раз загнав кол до конца, он с диким грудным рёвом разлился в неё. Начиная сказочным онемением на конце члена, переходя к безвозвратной неконтролируемой цепной реакции. Микровзрывы вытягивали струи семени, выхлёстывали сперму по стволу в пышный затраханный зад, закачивали жидкость в прозрачный мешочек, образовавшийся на конце члена.
Тёлка, с задранной на талию юбкой, с шоколадными пышными ножками, со сцепленными крест-накрест шпильками, с чёрными стрингами, затянутыми на жопе, едва прикрывающими срам, лежала под ним обездвиженная, ошеломлённая безумным оргазмом самца. Он покрыл её как бык покрывает молодую яловую тёлку, не оставляя шансов на спасение.
Валик, лишённый девственности таким изощрённым способом, приходил в себя. Кол, торчащий глубоко в заднице, постепенно терял твёрдость. Ему хотелось приобнять, поцеловать Макса, и он уже хотел выползти из-под горячего потного тела, как вдруг почувствовал, что ствол снова наливается кровью.
«Опять?!» — изумился он, почувствовав новые толчки секс-машины.
Макс разгонялся для следующего осеменения. В этот раз он не спешил и спустился на ковёр. Подтянув тёлку поближе к себе, немного приспустив её огромный разъехавшийся зад, он трахал её в хлюпающую дырку. Расслабленно и уверенно закрепляя владение территорией.
«Вот она — моя первая баба!» — думал он, расточаясь на нежности.
Руки гладили мягкие булки, скользили по пышной коже, находили кости таза, цепляясь за них для более решительных действий. Он вколачивал член, наслаждаясь процессом. Это была его первая девка, баба, которую он подчинил своей воле, дырка, которой он теперь пользовался на своё усмотрение.
Чтобы проверить теорию, Макс достал палку, стянул презерватив и, развернув тёлку к себе, вогнал покрытую спермой головку ей в рот.
— Поласкай меня, Ляля, — попросил он девочку.
Та была рада стараться: помогая рукой, принялась сцеживать молоко, гоняя залитый сталью ствол.
— Давай я тебе помогу, — прошептал Макс и принялся агрессивно дрочить.
Ляля старалась не отрывать алые губки от дрожащей головки, приникнув поцелуем к нежной плоти, заигрывая с ней язычком. Он взорвался густыми солоноватыми струями, выстреливая в рот. Семя скользило по языку, стекало в горло. Ляля быстро глотала, освобождая место для новых потоков. Последние струйки она оставила во рту, чтобы изучить новый для себя вкус, который теперь станет родным и понятным.
Макс переместился на стул. Довольно ухмыляясь, он изучал потрёпанный видок затраханной куколки, сидевшей перед ним на коленках.
— Теперь сама, — загадочно произнёс он.
— Что сама? — куколка захлопала ресницами, облизывая остатки спермы на губах.
— Я хочу посмотреть, как ты кончаешь.
Ляля улыбнулась, села попой на ковёр и раздвинула ляжки. Под короткой тянущейся юбкой треугольник стрингов прикрывал игрушечный пенис. Девочка достала стручок из-под

Автобусное знакомство

Как я стал шлюхой

Почему всё так