через меня, встала, взяла с кресла моё полотенце, которое я туда бросил, когда одев трусы, собирался лечь на диван, и ушла с полотенцем в руке из комнаты.
— Что это было? Как она оказалась у меня под одеялом? — подумал я и тоже поднялся, одел домашние штаны. Пошел сразу в душевую, но ванная была не занята, потому, что Женечка, вышла из своей комнаты, в халате.
— Иди побрейся. Я в ванную, твоё полотенце повесила. А я в душевую схожу, у меня там щётка и паста есть — сказала она. После, мы встретились на кухне, дочь приготовила завтрак, мы позавтракали, выпили по чашке кофе с молоком. Потом оделись и поехали на кладбище. Немного прибрались, на могиле жены, положили свежие цветы. Дочь погладила рукой табличку, на кресте, постояла молча, потом вздохнув, взяла меня за руку — пойдем — Мы, молча, пошли к машине. Когда сели в неё, то дочь сказала
— Знаешь, а у меня нет такого чувства, что её больше нет. Может она специально так сделала, чтобы мы так сильно не горевали? — спросила она.
— Не таким же методом — тихо ответил я.
— Шок, шоком перебила — сказала дочь — поехали по магазинам, только у аптеки, какой нибудь, остановись.
Мы поехали и конечно же я остановился у первой же аптеки, Женечка туда ходила одна, потом мы вместе ходили по магазинам, закупаться на неделю. Приехали домой, я всё принес на кухню и пока дочь разбирала пакеты, я позвонил тёще. Рассказал, что мы были с Женечкой на кладбище, спросил, не надо ли чем помочь. Она вежливо отказалась, сказав, что сын помогает, всё у них относительно нормально.
— Женька тебя очень любит — сказала тёща — вчера сорвалась на ночь глядя, сказала, что ты её позвал, потом позвонила, что доехала. Я уж не стала тебе звонить. Понимаю, что тяжело одному. Ладно. Спасибо, что позвонил. Приезжайте с Женечкой к нам — мы попрощались, и я отключил вызов.
— Женёчек, посмотри, во сколько ты вчера бабушке звонила — попросил я.
— Я ей не звонила вчера? — пожала плечами дочь.
— Ну ты посмотри в телефоне свои звонки — Она взяла телефон и покопавшись, посмотрела на меня — в двенадцать ночи. Но я не помню этого. А что она сказала? —
— Что ты сорвалась на ночь глядя, сказала ей, что я тебя позвал — ответил я.
— Мистика продолжается — грустно усмехнулась дочь. — я никуда не поеду и тебя не отпущу. Мне страшно, пап. А вдруг я под машину прыгну или с крыши? Я же ничего не помню —
— Может нам обратиться к кому нибудь? — спросил я. Она помолчала, обдумывая мои слова, потом помотала головой.
— И что мы скажем? Что я прыгаю к тебе в постель, а ты ничего с этим поделать не можешь? Это же полный бред. Скажут, что я специально это делаю, а тебе это нравится. А тебе нравится? — спросила она, посмотрев на меня — только честно —
— Нравится — честно ответил я. Она вздохнула.
— И зачем тогда куда то идти? Людей смешить и рассказывать всё про себя. Давай обед готовить и на ужин что нибудь придумаем — сказала Женечка.
Мы готовили с ней обед, решив, что на ужин мы приготовим салат и отварим пельменей, чтобы не возиться. Пообедав, мы поехали с ней покататься и погулять, чтобы не сидеть дома. Гуляли в парке, ездили на реку, прогулялись по набережной, болтали на отвлечённые темы, стараясь не затрагивать больную для нас тему, но постоянно вспоминали, как все вместе где то были, гуляли, куда то ездили. Потом замолкали и опять пытались говорить на отвлечённые темы. Домой приехали довольно поздно, поужинав в ресторане. Я пошел переодеваться, дочь переодевшись прибежала ко мне в комнату, испуганно села на диван. Я пошел в ванную, дочь пошла со мной
— Можно я с тобой там побуду, а ты потом постоишь, подождёшь, когда я помоюсь — жалобно попросила она. У меня сердце защемило от жалости.
— Женечка, милая. Ничего не бойся. Пойдем. Я в трусах помоюсь, а ты в нижнем белье — сказал я.
— Я его уже сняла — тихо сказала Женечка — а ты потом в мокрых трусах спать будешь? — Я аж раздражённо рыкнул
— Вот ситуация дурацкая. Давай я отвернусь и полотенце с халатом на плечо себе повешу, а потом ты так же сделаешь, и пойдем спать — сказал я. Мы помылись, пошли в комнату. Дочь включила ночник, выключив большой свет, скинула халат и юркнула под своё одеяло. Диван мы даже не заправляли, оставив его с утра застеленным. Я тоже, снял штаны, оставшись в трусах и лег под свое одеяло.
— А как ты утром оказалась у меня под одеялом? — поинтересовался я.
— Обычно, просто залезла к тебе и всё. Потом опять, быстро уснула — ответила дочь.
— Ну хоть тут без мистики обошлось — усмехнулся я. Женечка, вдруг подняла рукой мою руку и быстро залезла ко мне под одеяло, отпустив мою руку, легла головой мне на плечо. Я приобнял её. И мы молча лежали.
— Я думала, что сейчас что нибудь скажешь. Спасибо тебе, пап. — сказала Женечка.
— Всё нормально, засыпай, ничего не бойся — ответил я и погладил её свободной рукой по голове.
— С тобой я ничего не боюсь. Я таблетку выпила. Ну, так, просто, сказала, чтобы ты не волновался — тихо сказала она. Я опять погладил её по голове.
— Так приятно, погладь ещё — попросила она и я стал гладить её, пока она не уснула. Потом уснул и я.
Я открыл глаза от того, что с меня стянули, до колен, трусы, взяли член и стали его сосать. Посмотрев туда я увидел Женечку, усердно сосущую мой уже понимающийся член. Я смог только немного пошевелить пальцами.
— Женя — тихо, еле выговорил я. Но она продолжала сосать, помогая рукой. Когда член полностью окреп, она оседлала меня.
— Ну вот, скулы уже не болят, сегодня я ещё наездницей побуду, а завтра сменим позу — негромко сказала дочь. Она насадилась на член и стала довольно быстро двигаться на нём, глубоко засовывая его в себя и возбуждённо постанывая.
— Как больно и как мне хорошо с тобой, любимый — тихо сказала она, и негромко постанывая, носом, стала вертеть бёдрами, сильно прижавшись к моему паху, потом уперлась руками в мою грудь и кончила, сильно вздрагивая и постанывая. Потом пристально на меня посмотрев, она опять стала насаживаться на член, постепенно увеличивая темп и опять кончила, вместе со мной, громко и протяжно застонав. Я кончая в неё, вдруг схватил её за бёдра и стал натягивать, помогая себе бедрами и ногами, давить снизу. Она стала биться в моих рука, громко застонав и припав к моей груди, часто дышала ртом. Немного отдышавшись, тихо сказала
— Я такого ещё никогда не испытывала. Вчера было хорошее состояние, а сейчас я была на небесах. Прости меня, папочка. — Я обнял Женечку, погладил её по спине. Она поднялась, опять сев и сильно насадилась на член. Глубоко вдохнула, замерла и отвернув голову в бок, несколько раз попрыгала на члене, выдыхая ртом, когда насаживалась. Потом, села неподвижно
— Мама, зачем ты это сделала? Негромко сказала дочь — поговори с нами мамочка. Я прошу тебя — заплакала она. Но ничего не происходило. Женечка соскочила с члена, легла на бок, обняв меня и положив голову на плечо.
— Прости. Мне было так хорошо, когда я очнулась. И я... , я продолжила, уже сама. Я... , я... — тихо всхлипывая, говорила дочь — мне... , мне это понравилось — и заплакала, сильно подрагивая. И я не знал, что ей сказать или сделать в этот момент, потому, что мне самому это очень понравилось. Она убрала голову с моего плеча и плача, стала неуклюже, часто целовать меня в руку у плеча.
— Сделай это сам, а. Ещё раз, только как будто с мамой — тихо попросила она. Я тяжело вздохнул:
— Я не смогу, Женечка — тихо сказал я.
— Ну, пожалуйста. Может ей этого и надо, а? — тихо и жалобно попросила дочь, глотая слёзы. Я молчал, не зная, что сказать. Дочь вдруг стала сползать, потом села, стала перелазить через мои ноги, но внезапно легла на них, и быстро взяв в руку мой член, стала неумело его сосать.
— Иди ко мне — тихо позвал я Женечку. Она подняла голову, посмотрела на меня. Я поманил её к себе пальцами обеих рук — иди сюда, моё солнышко — Она недоверчиво посмотрела на меня но приползла и легла рядом, опять положив мне голову на плечо. Я положил её на спину, стал целовать её сосочки, лаская их языком, потом целуя, опустился ниже, раздвинул её ноги, лег между ними и стал языком ласкать её клитор. Пахло спермой, во рту тоже появился её привкус, но это была моя сперма и в этой девушке, кроме меня, никто не бывал. Я с наслаждением вылизывал её клитор. Женечка постанывала и сильно вздрагивала, иногда прижимала мою голову, рукой. Но потом отпускала. Я целуя, её тело, лег на неё и вставив головку, уже окрепшего члена, быстро ввел член во влагалище дочери. Она громко и глубоко вдохнула ртом.
— Согни ножки в коленках — попросил я. Она со стоном это сделала. Я стал входить в неё, не особо глубоко. Она стала постанывать и широко раздвинула колени. Я не удержался и стал быстро и глубоко входить в неё. Она закрыла рот руками, просто мыча в нос. Через мгновенье, она выдохнула — так — и сама, один раз, подмахнула мне. Поняв, что так можно делать, она стала через раз подмахивать и этого нам обоим хватило. Она начала кончать чуть раньше и я почувствовав это, разрядился в неё, замедлив темп и пытаясь глубже в неё кончить. Женечка кончала и прерывисто дыша, на выдохе, звала мамочку. Я поцеловал её в шею, вытащил из неё член, слез и лёг рядом на спину. Отдыхая. Она повернулась на бок, обняла и прижалась ко мне.
— Ты так с мамой любовью занимался? — тихо спросила она.
— Ну да, когда тебя с ней делали — усмехнулся я.
— А потом? — удивилась она.
— А потом мы повзрослели? — ответил я.
— Это как понять? —
— Мы стали в других позах этим заниматься, перестали стесняться друг друга — ответил я.
— А с кем ты сейчас был? — тихо спросила она.
— С тобой. Я любил тебя — Она очень сильно меня обняла:
— Я тоже не хочу стесняться — шепотом сказала она.
— Поживём увидим — сказал я — в душ пойдем или так спать будем? —
— Никуда не пойдем — ответила она, и опять сильно прижалась ко мне.
— Пусть она приходит, я уже хочу этого. Даже ждать буду. — сказала Женечка и вздохнула — я себя счастливой такой чувствую, как в детстве. Спасибо тебе мамочка — прошептала она. Мы молча лежали и постепенно, дочь уснула, стала подрагивать во сне. Я тоже,

Скромная мама

Дон

Ремонт у сестры