Как и следовало ожидать, поведать знакомым — не друзьям, а просто знакомым — о наших отношениях было ошибкой. От близких друзей я никогда ничего не скрываю, и они хранят мои тайны, а я — их, как и положено друзьям. Однако знакомые — это люди, о которых вы в сущности мало чего знаете, и от них можно ждать самых неожиданных и неприятных сюрпризов. В моем случае этим сюрпризом стало очередное знаковое событие в моей жизни — меня изнасиловали. Нет, даже не так, ведь при слове «изнасиловали» в голове всплывает сцена приличного секса по принуждению. Когда говорят «женщину изнасиловали», это означает, что ее, красотку вертихвостую, силой уложили на диван или кровать, задрали ножки и занялись с ней любовью, пусть и против ее воли. Может, еще и удовольствие доставили. То, что произошло со мной, даже изнасилованием назвать сложно, вообще невозможно как-либо назвать это одним словом — меня выебали, отымели, отодрали, как дешевую проститутку, цинично опустили и унизили, да еще чуть не предали этот кошмар огласке. Хорошо, муж решил мои проблемы, решил как всегда легко и надежно, так что мне оставалось только пытаться смягчить его, чтобы он не был слишком жесток с насильниками. Ведь женщина должна быть доброй. Мягкость — ее суть.
Однажды к нам приехали знакомые мужа. Он отправился по делам, а я осталась ухаживать за шестью здоровыми приблатненными мужиками. На второй день они захотели в баню, причем непременно хотели, чтобы я шла вместе с ними, — а то западло.
Раздевшись, я почувствовала себя неловко. Во-первых, я уже совсем привыкла отождествлять себя с молодой женщиной. К тому же природные данные и прием гормонов сделали свое дело: женственность моего тела была очевидной, движения непроизвольно получались сексуальными. Сама мысль о том, что мне сейчас предстоит войти голой в одно помещение с голым чужим мужиком, да еще явно озабоченным, вселяла некий страх. Однако отступать было некуда, и я робко шагнула в низкий дверной проем, откуда шел пар и уже слышались шлепки веника.
Устроившись подальше от единственного находившегося в бане мужика, я повернулась спиной и стала полоскаться. Вода и тепло расслабили меня и я не насторожилась, когда он приблизился ко мне.
Схватив меня за бедра, он прижал меня к широкой полке, на которую мне пришлось опереться, чтобы не быть по ней размазанной. Я не могла сопротивляться и поэтому расслабилась, чувствуя мощную хватку его необычайно крепких, жилистых рук.
— Чо ты ломаешься, шалава? — захрипел он у меня над ухом. — Ты же хочешь, я чувствую!
Он схватил меня своей лапищей за грудь и стал грубо тискать, явно добиваясь, чтобы затвердел сосок. Сменил руку, сжал другую грудь, потом снова стал мять первую — и так несколько раз... Я уже говорила, что мои груди очень чувствительны, и мужчина, добравшийся до них, превращает меня в текущую шлюху. К этому все и шло. Соски каждый раз защемлялись в его широкой шершавой ладони, поэтому несмотря на грубость ласк отзывались приятными уколами, пронзающими тело. С каждым жимом его ладони я все больше превращалась в покорную девку, готовую отдаться. Мне было приятно ощущение его прижавшегося поджарого тела, мужского паха, трущегося о мою задницу. Я уже начала терять голову и слегка раздвинула бедра, чтобы пропустить его член, почувствовать его между ног. Предвкушая скорую победу, он горячо зашептал мне на ухо:
— Ага, шалава, я же говорил! Хочешь хуя! Хочешь ебаться! Ну, шалава, ты и есть шалава...
Прекратив тискать меня, он навалился всем телом и, крепко схватив за талию, потянул на себя, насаживая мою уже не девственную попку на свой кол. А это был действительно кол — член толщиной в два мужних и длиной в полтора. Фактически это было второе лишение девственности. К тому же такое скорое соитие было все-таки неожиданным, я была не совсем готова, и, слегка дернувшись, я вскрикнула и попросила:
— Ой, помедленнее, пожалуйста...
— Не боись, девонька, намано все будет, — усмехнулся насильник и, уже примерившись как следует, резко двинул тазом, вогнав в меня член наполовину.
Я закричала, чувствуя, что падаю на подгибающихся ногах, но не упала — мужик был очень силен и удержал меня почти на весу. Покрепче обхватив меня ручищами за талию, он приподнял меня и основательно насадил на свой ужасный член. Меня спасло то, что я уже была опытна в сексе с мужчинами. Муж сделал из меня превосходную любовницу, хорошо разработал мне попку и научил ублажать ею мужской член. Кроме того, я всегда ходила хорошо смазанной, готовая отдаться мужу в любой момент. Все это помогло мне пережить это изнасилование без травм и разрывов и даже извлечь кое-какие уроки любви.
Повисев в его руках, с членом в заднице, я поняла, что все обошлось: мне не больно, и попка нежно, как хорошая шлюха, растягивается по всей длине захватчика, будто напрашиваясь, чтобы ее трахнули. И конечно, мужик, не дожидаясь, пока я приду в себя, поставил меня раком, и стал медленно, не торопясь, по-крестьянски основательно трахать меня.
Я вскрикивала каждый раз, когда он всей мощью входил в меня, но не от боли, а от ощущения силы ебущего меня самца. Казалось, он может просто убить меня своим членом, просто затрахать, насадить, как на вертел, и унести куда захочет. При этом мне было скорее хорошо, чем плохо, приятное ощущение принадлежности мужчине, женщины, созданной для мужского удовольствия, наполняло меня каким-то уютным теплом, разливавшимся до кончиков пальцев. Мне приходилось стоять на цыпочках, уперевшись руками в полку. Ноги дрожали, но не от усталости, а от предоргазменного покалывания, знакомого страстным женщинам. Оргазм тем не менее не наступал, и я находилась в странном состоянии любовной пытки, приятной муки, от которой я могла изнывать и томиться, но не кончить. Мучитель же мой не особо заботился о моем удовольствии, а, не церемонясь, входил в меня снова и снова, одновременно мацая меня за ляжки и сиськи. Однако мое тело само отзывалось на эти грубые ласки, заставляя меня получать нежеланное удовольствие. Щипки и тисканья будили во мне волны запретного наслаждения, дыхание сбивалось, я охала и дышала чаще, извиваясь в руках насильника, как давно не траханная блядь.
— В-о-о-т! Вот так, малышка! — приговаривал мужик. — Нравится? Еще как нравится! — он был явно доволен, что растрахал меня. — Ничо-о! Поебу тебя, пока твой в отгуле, да и отпущу... А может, еще с пацанами тебя поебем под шашлычок. Ништя-я-к все будет!
Я уже не слушала, что он говорит. Я хотела кончить, но не могла, и, стараясь прекратить эту пытку, стала подмахивать разъебанной попкой. Однако это помогло кончить не мне, а насильнику — в какой-то момент он натянул меня с такой силой, что чуть не раздавил, и начал кончать, изливаясь во мне обильным, должно быть, давно созревшим семенем, орошая мою попку, еще не знавшую никого, кроме мужа.
Какое-то время мы отдыхали, но, едва я успела отдышаться, он снова зажал меня в углу.
— Ну, давай еще! Всего разик, — он стал подталкивать меня к лавке.
Я хотела возмутиться, но мужик, не слушая мои «ну, пожалуйста, не надо!», положил меня спиной на дубовую лавку и, задрав мои ножки повыше, закинул их себе на плечи. Оперевшись руками, он навалился сверху, и я ощутила, как его вновь напрягшийся член коснулся моей трепетной, гостеприимно раскрывшейся, растраханной дырки.
— Хороша девчонка! — выдохнул мой насильник.
Он навалился сильнее — ощущение тяжести мужского тела мне уже было привычно, — в тишине бани раздался чмок. В следующее мгновение одновременно с моим чисто женским «Ох!» мужик погрузился в меня на всю длину своего немаленького члена. Я снова почувствовала, что мы слились в одно целое с моим банным любовником. Под моей спиной была горячая лавка, ножками я ощущала его мускулистую грудь и поджарый живот. Было приятно от того, что я так сильно растянута мужской плотью, и только одна тревожная мысль не давала мне покоя: если муж заметит, как сильно растянута моя дыра, он поймет, что я давала другому. «Лучше уж ничего ему не говорить», — подумала я. Мои мысли прервал мужик, который приноровился к новой позе и стал ебать меня во второй раз. Из головы вылетело все, кроме сладкой боли от врывающегося в меня захватчика. Ебал он меня долго, я устала, перед глазами все поплыло, и я пропустила момент, когда он кончил. Просто очнулась лежащей на лавке, в одиночестве. Я была голая, оттраханная, но чистая. Как ни странно, было хорошо. Тело переполняла ленивая истома, знакомая обожаемым мужиками женщинам, называемым блядями. Наверное, в этот момент во мне и проснулась скрытая до поры блядская сущность. Должно быть, именно по вине этого случая и благодаря ему мне и удалось познать долю шлюхи и подстилки. Именно так, шлюхой, подстилкой и проституткой, я провела несколько лет. Но это было позже, а сейчас я лежала, выебанная, уставшая от бурного секса, ощущая намятые груди, бедра и вытекающую из моей блядской попки сперму.
Очнулась я от ощущения чужих рук — кто-то лапал меня за сиськи и промежность. Надо мной стояло пятеро мужиков, включая того, который уже оттрахал меня.
Я прижалась к стенке, пытаясь прикрыть руками свои прелести. Мужики заржали:
— Ну, чо, шалава, чо ты щемишься? — спокойно сказал самый здоровый с огромной дубиной между ног и мощными яйцами. — Повезло тебе, раздвигай ноги, настоящие мужчины ебать тебя будут.
Делать нечего — я легла на лавку, подняла и широко раздвинула свои роскошные бёдра. Эти бёдра предназначались мужу и принадлежали только ему, но сейчас я добровольно дарила себя похотливым самцам. Мужики, раздувая ноздри, пялились на мои колышущиеся груди и гладкие ножки. Один из новоприбывших подошел, провел руками по моим ногам, закинул их себе на плечи, помацал ляжки, помял икры. Одобрительно цокнул языком, потом приподнял за попу и наконец сделал заключение:
— Ну, баба и есть, натуральная, только пизды нет, — мужики заржали, а он добавил: — Ну да ладно, мы её и так выебем, тем более она сама хочет! — Он заржал и схватил меня за напрягшийся член — последнее напоминание о моей прошлой, мужской жизни. Мне было стыдно еще и от того, что я возбудилась, и

Наш первый мальчик би

Как я стал шлюхой

Послушная девочка брата