мне в глаза. И ее лицо вдруг озарила улыбка.
— Ты что? Я же уже распланировала сценарий свадьбы. А я своих планов никогда не меняю.
Я засмеялся искренним, радостным смехом. Больше мне ничего и не надо было слышать. Я схватил Маришку на руки и крепко прижал к себе.
Родители Марины деликатно промолчали, когда мы уставшие, вернулись домой. Видимо подумали, что молодым захотелось переночевать на природе. За неделю, пока мы гостили у будущих моих родственников, я с удивлением заметил, что любвеобильность моей невесты значительно повысилась. То, на что я не мог ее уговорить раньше, теперь происходило по ее инициативе. То вдруг во время работы в огороде она тащила меня за руку в небольшую баньку и радостно стягивала с меня штаны, то обвивала меня во время купания в озере и сообщала, что она без трусиков. Однажды я даже проснулся рано утром от чудесного минета, чего раньше она категорически не допускала. Уже в последний день перед нашим отъездом будущий тесть собрал всех за столом, на который водрузил огромную бутылку вина. Посиделки затянулись за полночь. И вдруг я заметил, что Маришку что-то тревожит. Она сидела очень скованная, сильно краснела, вздрагивала и отвечала невпопад. Я спросил, как она себя чувствует.
— Все хорошо. Кажется, я немного перебрала, — улыбнулась она, — я лучше пойду в комнату, полежу.
Я хотел пойти с ней, но изрядно захмелевший тесть разлил остатки из бутыли в два больших стана и попытался произнести какой-то мудрый тост, в смысле которого он сам скоро запутался, и закончил все банальным: «За женщин!»
Когда вино было допито, я поблагодарил Маришкиных родителей за теплый прием, и отправился в комнату. У самой двери меня остановили доносившиеся оттуда недвусмысленные стоны. Я оглянулся, убеждаясь, что тут больше никого нет, и тихо приоткрыл дверь нашей спальни. Маринка лежала на кровати. Ее чулки, юбка и трусики валялись рядом на одеяле. Расстегнутая кофточка обнажила возбужденные груди, одну из которых она сильно сжимала рукой. Пальцы второй ее руки утопали в розовой дырочке вагины и звучно хлюпали при каждом движении. Иногда ее стоны срывались на крик, и на всякий случай я тихо вошел в комнату и прикрыл дверь, чтобы не переполошить домашних. Зрелище было для меня дикое, но Маришка, кажется, не владела собой. Мне даже пришлось крепко закрыть ей рот ладошкой, когда она принялась кончать. Закончив извиваться на смятом одеяле, она медленно открыла глаза и посмотрела на меня.
— Я сильно кричала да? — спросила она, виновато улыбнувшись.
— Ну в Москве точно слышно не было, не переживай, — я скрестил руки на груди и смотрел на нее внимательно, ожидая объяснений. Но с ними Марина не спешила. Она медленно поднялась, застегнула кофточку на груди, вытерла краем и без того мокрого одеяла свои бедра и промежность, одела трусики, и, вздохнув, взглянула на меня.
— Это уже второй раз, — сказала она, — после того случая со мной что-то происходит. Я не могу себя контролировать... это такое дикое желание... нельзя никак совладать с ним... не знаю как объяснить.
— Может к врачу нужно показаться? — стал переживать я, вспоминая ту черную скользкую пиявку, что проникла ей внутрь.
— Ничего... я разберусь с этим, — отмахнулась Маришка, — давай спать. У меня жуткая слабость.
Когда мы вернулись в нашу прохладную городскую квартиру, меня посетило дежавю. Оставив Маришку в комнате разбирать вещи, я пошел на кухню, чтобы налить нам лимонад. Вернувшись в комнату с двумя полными стаканами, я обнаружил свою невесту сидящей на кровати со знакомым синим блокнотом в руке. Все как в тот раз, перед нашей поездкой. Только вот взгляд у Марины был скорее растерянный, чем возмущенный.
— Это... что? — спросил я.
— Дневник, — как-то равнодушно ответила Марина и захлопнула блокнотик.
— Тот самый?
— Тот самый...
— Ты же порвала его
— Как видишь, он опять на месте, — она растерянно передала мне книжечку, — там даже записей прибавилось. Почитай. Очень любопытно.
Я чуть не разбил бокалы с лимонадом, принимая из рук Марины синенький блокнот. Все страницы были целы. Всё та же пожелтевшая бумага. Всё те же ровные строчки Таниного почерка. Я перелистнул несколько страниц. Действительно, в конце дневника появилась новая запись. Почерк и чернила были одинаковыми.
«Мне все понравилось, любимый мой. Можешь считать себя свободным. Живите долго и счастливо, но не забывайте меня. Теперь-то мы чаще будем вместе. Тот маленький подарочек, что я вручила твоей благоверной, имеет небольшой секрет. Отныне, каждый раз, когда ты будешь любить ее, я буду чувствовать тоже самое, что и она. Так что делайте это почаще. Совет вам, да любовь!
Р. S. Забыла предупредить. Эффект этот имеет и обратную связь. Когда мне будет хорошо, супруга твоя тоже не сможет избежать удовольствия.
Прощайте, друзья мои! А может, до свиданья!»

Трахнули замужнюю после корпоратива

Язык чешется

ДРУГ, ОН И В АФРИКЕ ДРУГ