головы Ладислава обозначила свое приветствие.
— Пойдем со мной, осмотреть тебя хочу.
Они прошли вокруг терема и зашли в неприметную избу. Небольшая на фоне огромного дома, тем не менее она оказалась вполне просторной. В центре стоял массивный деревянный стол на толстых ножках. У стен лавки и сундуки, на самих стенах полки с горшками и деревянными ларцами. Многие из них блестели самоцветами, но стояли вровень с обычными берестяными коробами. Тут же висели разные пучки трав.
— Разоблачайся. Одежку можешь на лавку сложить. Давай, давай! — Олег расстелил на столе белую скатерть. — Теперь ложись сюда.
Ладислава легла. Олег потер ладони словно согревая. Глубоко вздохнул и опустил ладони ей лоб и живот. Закрыл глаза, замер. Ладислава уже начала нервничать, когда Олег переместил ладони: одну на грудь в область сердца, другую на самый низ живота и опять замер. Через пару минут он очнулся.
— Все хорошо. Ты полностью здорова. Можешь идти.
— Я могу остаться? — Ладислава была сильно удивлена таким подходом и тянула время.
— Оставайся, если заешь зачем. — Олег внимательно следил за ее реакцией, он явно ее провоцировал.
— Твои братья...
— Знаю. — он не дал ей закончить. — Плети, ремни, цепи — это хорошо, однако всего должно быть в меру. Свое ты получила от них. Если я добавлю будет слишком много.
— Может быть я смогу быть те чем-то полезной?
— Нет. Хотя... можешь. Но для этого тебе придется стать рабыней.
— Я готова попробовать.
— Попробовать? — голос раздался сзади и Ладислава резко развернулась. На лавке сидел Игорь. — Нет тут нельзя попробовать. Ты либо станешь рабыней, вешью. Либо сразу уходи.
— Что мне нужно сделать? — выпалила она неожиданно даже для самой себя.
Олег удивленно вскинул брови, внимательно посмотрел на все еще обнаженную девушку. Встал и подошел к ней вплотную. К нему присоединился Игорь. Они вдвоем осмотрели ее еще раз. Щупали грудь, заглядывали в рот, опускали веки и смотрели глаза. Так осматривают скотину на рынке. Холодок страха пробежал по спине. Эти двое показались ей страшнее остальных. Им явно было нужно не только тело, но и душа.
— Годится. Если не передумала, одень это. — Олег протянул простой кожаный ошейник с медным кольцом. — С этого момента ты станешь рабыней, нашей рабыней.
Дрожащими руками Ладислава взяла ошейник. У нее был последний шанс отказаться. Олег и Игорь ждали. Внутри все трепетало и дрожало. Страх и интерес, ощущение подвоха и доверие. Чувства смешивались не позволяя принять решения. Наконец, она одела ошейник себе на шею, словно бросилась в омут с головой.
Сознание померкло всего на миг, но когда она очнулась, что обнаружила себя в тесном помещении без окон, прикованной к цепи как собака. Попыталась освободиться, но не никак не удавалось расстегнуть ошейник. Послышались приближающиеся шаги. Затем распахнулась дверь. Свету дарил по глазам и ослепил. Глаза быстро привыкли к свету и Ладислава смогла различить Игоря, сидящего на ковре, заваленном подушками.
Олег вывел ее на поводке. Попытку встать остановил резким рывком.
— Запомни. Теперь ты рабыня, вещь. У тебя нет ни прошлого не будущего. Есть только настоящее и это я. Ты будешь выполнять все мои указания. Для меня нет слова «Нет». Ты можешь говорить только «Да, господин» и «Как скажешь, господин». Если становится совсем не в моготу, можешь сказать «Позвольте сделать вам приятное по-другому, господин». Ясно?
— Да.
— Да, господин! — жалящий удар тонкого короткого хлыста с кожаным язычком обжог спину, заставляя выгнуться.
— Да, господин!
— Когда ты ничем не занята, то можешь сидеть так: на коленях, руки за спиной. Ясно?
— Да, господин.
— Хорошее приобретение, Олег. Не худая и не толстуха. Будет прислуживать?
— Да, хочу посмотреть на нее в деле. — Олег отсоединил от ошейника Ладиславы, оставив ее стоять на четвереньках и присоединился к брату. — Ты будешь собакой. Ласковой, очень ласковой. Ко мне!
Девушка послушно пошла на четвереньках к Игорю. Было все странно, неожиданно и неприятно. Унижаться боярыне до собачьего состояния еще не приходилось. Но она решила идти до конца.
Игорь взял виноградину и протянул на раскрытой ладони.
— Ешь, давай. Хороша, сучье племя. — и со звоном шлепнул по заднице.
Кожу обожгло, оставив на ней отпечаток ладони. Ладислава послушно взяла губами виноградину с ладони. Игорь ухватил ее за лицо и с силой сжал, заставляя оголить зубы и раскрыть рот. Просунул в рот два пальца, потрогал язык, провел по нему до корня, едва не вызвав приступ рвоты.
— Хороший ротик. Олег, что ты хочешь за нее? Давай я тебе пару куриц дам.
Такой оценки Ладислава явно не ожидала, чтобы ее оцени в пару куриц, это явный перебор. Она чуть было не возмутилась, но вовремя сдержалась.
— Нет. Я пока ее не продам. Хочу еще ее попользовать. Хочешь ее? — Олег посмотрел на брата.
— Пожалуй, да.
— Бери, как хочешь.
Ладислава посмотрела на встающего и спускающего штаны Игоря.
— Эй, ползи сюда и вылижи мне ноги. — Олег развалился на подушках и протянул ноги.
— Да, господин. — Ладислава приблизилась на четвереньках и нехотя, подавляя брезгливость, стала медленно вылизывать пальцы ног.
Игорь подошел сзади, пристроился и быстро вошел в нее. Никакого удовольствия от такого сочетания Ладислава не получила. Было что-то неправильно, никак не сочетающееся.
— Все, встань. — Олег вскочил. — У меня есть еще один подарочек. — и вышел.
— Вот, смотри, кого я привел тебе. Женишок твой, Елисей.
Елисей увидев Ладиславу, бухнулся на колени и пополз к ней. Бормоча неразборчиво, что он ее раб, что все может с ним сделать. Понять было его сложно. Он явно был не в себе.
Желудок у Ладиславы взбунтовался, содержимое поднялось вверх готовое выплеснуться, в глазах все потемнело.
Ладислава очнулась в избе Олега, облокотившись на стол и держа в руке кожаный ошейник. Никаких ковров и подушек, никакого Елисея, все исчезло, словно и не было. А может и в правду не было. Она облегченно вздохнула. Было видно, что далось ей все непросто.
— Это морок. — пояснил Игорь. — Теперь ты знаешь, что быть рабыней не твой удел. Твоя участь — необъезженная кобылица, которая мечтает принять своего седока. Присядь.
Он усадил девушку на скамью рядом с Олегом, сел рядом, с другой стороны. Подал ей кружку с отваром. В голове сразу прояснилось, посвежело. Тепло разлилось по телу, проникая в каждый уголок.
— Ты не рабыня, — продолжал Игорь, — и никогда ей не будешь. Но ты и не госпожа. Не твое это, командовать во время утех плотских.
Было приятно, тепло и спокойно с ними. Ладислава, обняла Игоря, прижалась щекой к его груди. Ровный четкий звук его сердца придавал уверенности. Она потянулась и поцеловала его в шею, затем их губы встретились. Но этого было мало, она развернулась и так же протянулась к Олегу и тот ответил на ее поцелуй. Тепло в ее груди медленно превращалось в жар. Страсть разгоралась с каждой минутой, она не могла оторваться ни от одно, ни от другого. Видимо любовные игры втроем стали традицией.
Олег с Игорем уже скинули рубахи, Ладислава развязала завязки их штанов. Олег огладил упругие бедра, его возбужденная плоть без труда проникла в горячее тело девушки. Игорь удовлетворенно сопел в ответ на работу боярыни руками и языком. Не доводя до конца, они поменялись. Игорь, держа ее ногу на своем плече, энергично двигался, заставляя стонать и протяжно мычать. В тоже время, Олег не давал языку девушки бездействовать. Соскользнув на пол Ладислава руками и ртом помогла обоим мужчинам кончить. Сначала один, а затем и другой выплеснули струи спермы ей на лицо.
Через час, все собрались в светлице за трапезой. Однако былую безмятежность нарушало неуловимое напряжение. Слово традиционно взял Гордей.
— Нас здесь семеро, все мы разные, но равные. Нет среди нас старших и младших в делах и в службе. Не простые мы, не простые. — он задумался. — Не будет среди прочих никаких обид, коли ты одного из нас выберешь. Может и кого другого.
Гордей глянул в сторону входной двери и проеме появился Елисей. В нарядном расшитом золотом кафтане, собольей шапке, да красных сапогах. Его неожиданное появление застало Ладиславу врасплох.
— Ладислава, звезда моя! Мое сердце искало тебя и нашло! Звезды соткали мне шелковую дорогу к тебе, а цветы устилали мне путь! — Елисей вытянул вперед руку, словно что-то хотел передать. — Будь же со мной, месяц мой ясный! Будь моей госпожой и богиней!
Ладислава почувствовала, как внутри все сжалось и рвотные спазмы готовы вырваться наружу. Однако пересилив себя она проговорила.
— Любы вы все мне, нет среди вас никого лучше или хуже. Не могу я выбрать никого, но могу выбрать вас всех. Позвольте мне жить с вами, чем смогу помогать да пособлять. Позвольте разделить с вами хлеб и кров. — она склонилась в глубоком поклоне.
Братья переглянулись между собой и каждый кивнул. Опять встал Гордей.
— Так тому и быть. Наш дом теперь и твоим станет.
— Только просьба у меня будет. Петуха это разодетого прогоните взашей, чтобы духу его поганого рядом не было!
Братья дружно рассмеялись и выгнали прочь Елисея.
Так и жили они, долго и счастливо.

Клизма (1 часть)

Проживание с младшей сестрой в однокомнатной квартире

Насоска