несколько глотков, она смогла отдышаться.
Вытеревшись полотенцем, Богдан сел напротив Ладиславы и приник к чарке с холодным квасом. Владимир не отставал от брата. Сел рядом с девушкой и тоже пить. От него, даже после купели с ключевой водой, шел пар и веяло жаром. В отличии о нее самой, он не стал укрываться и сидел голым.
— Ох и горяча банька, да веничек больно мягок, — как бы между прочим сказала Ладислава, положила руку на бедро Владимира и стала подниматься по нему выше. — Вижу, что есть покрепче, чтобы попарить девицу.
Она обхватила стремительно набирающий мужскую силу член, наблюдая как он увеличивается и твердеет. Сбросила с плеч простыню и огладила другой рукой грудь богатыря. Встала на лавку коленями, выгнулась кошкой, демонстрируя гибкую спину и крутые изгибы бедер.
— Разомни меня еще, Богдан. Думаю, что не только руки у тебя крепки да умелы. — она бросила взгляд на свой зад.
— Разомну, милая, разомну. Да так, что ходить тяжко будет. — Богдан улыбаясь подошел к ней сзади.
Крупные сильные ладони легли на округлую попку и жадно сжали ее. Ладислава довольно застонала. Она опустила голову и взяла в рот крупную головку члена. Медленно посасывая его она все сильнее распалялась и заглатывала член все глубже и глубже. Владимир положил ей руки на затылок и не сильно, но уверенно продолжил ее движение, вгоняя член глубоко в глотку. Она захрипела, из глаз прыснули слезы. Оторвав ее голову за волосы и дав сделать пару вдохов, он снова с силой насадил ее на свой крепкий член.
Богдан огладил круглые ягодицы и звонко наотмашь шлепнул, вызвав очередной стон. На коже остался отпечаток красной пятерни. Провел пальцами между ног по влажным губкам, погладил клитор. Ее спина выгнулась, отвечая на прикосновения, в то время как ее рот был занят. Его пальцы поглаживали и ласкали возбужденный бугорок, вызывая то и дело непроизвольные вздрагивания. Затем скользнули внутрь лона. Заходили взад-вперед. Богдан обхватил девушку за бедра, медленно, небольшими толчками, давая ей привыкнуть, вошел в нее. Его движения становились все более активными, Ладислава в такт устремлялась к нему на встречу. Ее спина покрылась капельками пота. От двойной работы она начала уставать и выдыхаться, хотя останавливаться совершенно не хотелось.
— Вот теперь можно и попариться, — Владимир за волосы откинул голову девушки. — Отдохни, милая. — он поднял ее, а затем положил животом на стол, отодвинув утварь в сторону.
— Маруша, принеси-ка веничек, ну ты знаешь.
Девушка, сидевшая тихонько в углу, молча вскочила, кивнула и умчалась. Владимир оградил влажную спину Ладиславы, помял нежные бока, пару раз легонько шлепнул по заду. Богдан влез на стол, сел, широко расставив ноги, так что голова боярыни оказалась между его ног. Поднял ей голову, утер полотенцем лицо. Его возбужденный член был в паре сантиметров от ее губ, но он не спешил им поделиться с девушкой.
— Вот, господин. — в предбанник вбежала Маруша.
— Стоять! Как подаешь!? Забыла!? — взревел Владимир
— Простите, господин, простите!
Девка бухнулась на колени и уперлась лбом в пол, но сообразив, тут же вскочила. Быстро скинув с себя рубаху и оставшись нагишом, она упала на четвереньки и зажав в зубах рукоять плети, поползла к ногам хозяина.
— То-то же. — Владимир одобрительно похлопал ее по щеке, забирая плеть. — рядом сиди. — Маруша как была на коленях, просто опустилась на свои ноги и осталась сидеть.
Плеть была необычной. Короткая плетеная рукоять переходила во множество тонких ремней и напоминала мягкий веник. Кожа была тонкой выделки и источала характерный кожаный запах. Владимир кивнул Богдану и тот взял Ладиславу за руки.
Короткий замах и на спину вдоль позвоночника ложится кожаный веер. Ладислава взметнулась, но Богдан крепко держал за руки. Еще удар плети. Не сильный, но обжигающий, короткий. Она стиснула зубы, но не противилась порке. Возбуждение усиливалось с каждым ударом. Плеть легла на ягодицы и задела бедро. Она застонала от удовольствия. От удовольствия и боли, от боли удовольствия и удовольствия боли. Голова кружилась. Было так легко и горячо. Она даже не заметила, как в сзади в нее вошли. Резко, глубоко, яростно. Было чувство, что Владимир проткнет ее насквозь. Спина сама собой выгнулась, из горла вырвался непроизвольный вскрик. После порки чувствовать внутри себя мужчину было особенно приятно.
Богдан отпустил ее руки и дал ей возможность попробовать себя на вкус. Ладислава с упоением набросилась на возбужденный член и протолкнула глубоко в глотку. Богдан помогал руками глубоко насаживая голову, до хрипа, до спазмов. Густая тягучая слюна покрыла ее подбородок.
— Экие вы, охальники! — усмехаясь в предбанник вошел Гордей. — Хельга, сними сапоги.
К нему бросилась вторая холопка, до этого ожидающая в углу. Быстрыми движениями помогла снять сапоги, штаны и рубаху.
— Пойдем, попаришь меня.
Богдан с Владимиром сняли со стола и уложили Ладиславу спиной на скамью. Богдан связал ей руки, поднял их к верху за голову и другой конец закрепил к ножкам скамьи. Владимир тем временем, развел ноги в стороны по обе стороны лавки и так же привязал к ножкам скамьи. На глаза повязали платок.
Ладислава лежала распластанная на скамье совершенно не в силах пошевелиться, беззащитная и уязвимая для всякого. Даже не могла ничего видеть, только слушала и пыталась разобрать, что же затеяли братцы. Возбуждение, страх, перенесенная боль, ожидание неизвестного заставили ее извиваться, но веревки держали крепко. Это еще сильнее возбуждало. Тело требовало продолжения, долгого и крепкого, как руки этих богатырей.
— Хорош парок! — пророкотал Гордей. — Хельга, квасу. Хороша, бела, стройна. Игривая кобылица.Вижу веничек твой попробовала. Вот и мои розги попробует. Попробуешь, голубушка? — голос прозвучал где-то над ухом. — Как скажешь, витязь. От тебя и хворостина в радость.
Гордей усмехнулся в бороду и достал длинную тонкую упругую розгу. Провел кончиком по обнаженному боку девушки, по бедру, прошел между ног, по животу и груди. Затем еле заметным движением шлепнул по плечу. Ладислава ойкнула. Еще движение и обжигающее прикосновение пронзило внутреннюю поверхность бедра. Теперь другого. Плечо. Бок. Бедро. Бок. Ладислава скулила и морщилась, но была готова принимать еще и еще.
Богдан с Владимиром откинулись на лавке у дальней стены предбанника. Маруша и Хельга нависли над ними разминая и поглаживая разгоряченные тела. Маруша опустилась на колени стала облизывать возбужденно стоящий член Владимира. Взяла его в рот и стала посасывать, заглатывать, глубоко вводя в рот. Хельга села на Богдана сверху и стала ритмично двигаться. Они ублажали своих хозяев до тех пор, пока те на кончили.
Гордей огладил Ладиславу, крепко сжал большую упругую грудь. Прошелся ладонью по животу и опустился между ног. Огладил мокрые от возбуждения губки, подразнил щекоча клитор, а за тем легонько, но чувствительно шлепнул по ним. Девушка вздрогнула от неожиданности.
Ладислава почувствовала шлепки по щекам чем-то теплым и увесистым, затем к ее губам прижалось большое и округлое. Хоть платок и закрывал глаза, она быстро поняла, что нужно делать. Открыв рот и запрокинув голову назад, она позволила члену Гордея войти. Поддерживая голову боярыни за затылок, он вводил член глубоко в глотку до самого основания. В моменты, когда Ладислава начинала задыхаться, давал сделать пару вдохов.
Отпустив пытающуюся отдышаться девушку, Гордей обошел лавку встал над красными от экзекуции бедрами девушки, нависая над ней могучей скалой. Легонько похлопал свои достоинством по промежности и быстрым движением проскользнул во влажные недра. Двигался он размашисто, резко, входя до упора. Ладислава сначала вскрикивала, затем просто начала протяжно громко стонать. Было едва слышно, как она просит еще и еще, просит не останавливаться. Гордей зарычал и вынув член, выстрелил потоком семени на живот и грудь. Несколько капель попали на ей губы.на кожаной блестящей спине «коня» с ногами и руками, привязанными к металлическим кольцам. От этих видений знакомая тяжесть прилила к ее животу, а сердце застучало. Она облизнула быстро пересохшие губы и продолжила осмотр. — Тут сбруи, хомуты, уздечки, шоры. Много всякой конской утвари. А вот не конская. Примерь. — Ратмир протянул Ладиславе странный переплетённый набор кожаных лент, пластин, металлических колец, та воззрилась на это недоуменным взглядом.
Улыбнувшись, он одел кожаное творение девушке на голову, застегнул пряжки. Это оказалась человеческая уздечка. Мягкие кожаные ремни охватывали голову обручем, другая часть кольцом охватывала подбородок и голову сверху. Соединялась между собой ремни металлическими кольцами. Третьей частью оказались удила. Они были деревянными, чтобы не повредить зубы, как пояснил Ратмир. Все это крепко застегивалось на затылке и соединялось так же кольцами.
— Удобно?
В ответ Ладислава смогла только промычать что-то невнятное и попыталась снять уздечку. Но Ратмир перехватил ее руки.
— Погоди, это еще не все. Вот посмотри.
В проеме из бревен свисали цепи, кожаные ремни. В бревнах были закреплены многочисленные железные кольца на разных уровнях.
— Здесь можно привязать кобылку и закрепить, чтобы не дергалась. Попробуешь?
И не дожидаясь ответа начал развязывать завязки сарафана и рубахи. Спустя несколько мгновений они свалились к ногам Ладиславы, оставив ее совершенного голой. Ратмир одел на запястья кожаные наручи, прикрепленные скобой к цепям, на щиколотки одел такие же широкие кожаные поножи, также с закрепленными к ним цепям. Отошел в сторону и покрутил рычаги. Цепи натянулись, заставив девушку стоять с высоко поднятыми руками и широко расставленными ногами.
Ладиславу мелко трясло, от легкого страха, от ожидания и возбуждения. Ноги подкашивались, во рту пересохло, а деревянные удила уздечки не позволяли закрыть рот.
— Всегда есть опасность, что норовистая кобылка может укусить. Поэтому крепится голова.
Ратмир закрепил плетеную кожаную веревку к железному кольцу уздечки с одной стороны, а затем с другой, натянул веревки. Голова замерла на

Я мама и брат

ДРУГ, ОН И В АФРИКЕ ДРУГ

Как я трахнул подругу жены