воду почти по колено, и каждый шаг сопровождался чавканьем и хлюпаньем болотной жижи. Кривые ветви деревьев напоминали скрюченные пальцы чудовищ, стволы погибших берёз белели во тьме, точно скелеты, а какие-то незнакомые жёлтые цветы на кустах источали аромат, от которого становилось дурно. Но Дженни твёрдо знала: она должна двигаться вперёд, чтобы не достаться преследователям.
Очередной шаг подвёл её: опоры под ногой не нашлось, ступня провалилась сквозь рыхлый комковатый субстрат на дне. Дженни, взвизгнув, плюхнулась в воду. Непривычно холодная вода обжигающе хлестнула по груди, одежда тут же промокла до нитки. Выплюнув случайно попавшую в рот противную на вкус жижу, Дженни опёрлась на руки и попыталась встать. Не тут-то было. Погрузившаяся в ил нога увязла в нём по колено. Отчаянные рывки не принесли ничего, кроме отклика боли в суставах. Дженни почувствовала, как медленно погружается в тёмный ил и похолодела от мысли о возможных последствиях.
— На помощь! Спасите! Тону! — хотела крикнуть она, но наружу вырвался лишь неразборчивый стон, точно скомканные от страха слова переплетённым клубком застряли в горле. Тёмная вода вокруг неё неожиданно наполнилась пузырьками, начала бурлить, и Дженни почувствовала, как её всё быстрее утягивает под воду. Руки схватились за подвернувшийся ивовый корень, и только благодаря ему волшебница смогла удержать над водой голову и плечи.
— Помогите!!! — снова попыталась крикнуть она, и снова эти слова не смогли пробиться наружу. Неизвестная сила, всё сильнее взбаламучивая воду вокруг неё, продолжала настойчиво тянуть на дно. Корень подался из субстрата, и Дженни поняла, что он её не удержит.
«Что это?! Что происходит?!» — вопрошали остатки разумных мыслей, но перепуганная волшебница не могла дать ответ. Корень с хлюпаньем выскочил из жижи. Дженни принялась барахтаться, не желая так просто сдаваться неведомой силе. Но нечто на дне болота брало верх: вот вода дошла до подбородка, вот коснулась нижней губы, хлынула в горло...
— А-а-а-а!!!
***
— Джен! Джен, очнись!
— А-а-а! — снова вскрикнула волшебница, приходя в себя. Она снова была в своей комнате, в постели с Самантой, и та, активировав волшебный светлячок, крепко держала подругу за плечи и озабоченно вглядывалась в её лицо.
— Джен, что случилось?
— Сэм... — Дженни, заплакав, уткнулась в плечо волшебнице Хаоса. — Сэм, мне приснился кошмар...
Саманта заключила подругу в объятия и, покачиваясь из стороны в сторону, принялась шептать на ушко успокаивающие слова:
— Всё хорошо... Всё хорошо, любимая... Это был просто сон, всего лишь дурной сон... Такие иногда снятся.
— Тебе... тоже? — спросила, всхлипнув, Дженни. Она не видела, какая тень пробежала по лицу Волшебницы Хаоса. Конечно, порой ей снились кошмары, но она молча переносила их и не говорила ни слова об этом Джен, Элии и всем остальным. У волшебниц было немало смелости и силы духа, но ночные страхи Саманты всегда были чем-то из ряда вон выходящим, чем-то, что грозило обезоружить её подруг. Поэтому она стойко сопротивлялась своим кошмарам и не давала сорваться им с её языка, чтобы отправиться сеять страх в материальном мире.
— Что тебе приснилось? — спокойно спросила Саманта.
— Болото... — выдавила рыжая волшебница. — Я тонула... и никак не могла вык... выкарабкаться...
— Чш-ш-ш, — ласково прервала её Саманта, чувствуя, как всхлипы с новой силой начинают сотрясать подружку, и принялась убаюкивать её, как ребёнка. — Всё хорошо... Нет никакого болота, здесь только ты и я, мы вместе, и никаким кошмарам это не изменить...
***
Когда Дженни наконец успокоилась и, умывшись, вновь заснула в обнимку с Самантой, она снова увидела сон. К счастью, в этом сне ничто не напоминало о болоте. Она стояла на галерее какого-то невероятно изящного замка. Свет луны серебрил тонкие шпили высоких башен, контрастировал узорчатые барельефы на их стенах, отражался от высоких застеклённых окон. Это чудное сооружение определённо не было изготовлено руками людей, при виде его на ум приходили воздушные замки из эльфийских легенд. Сама галерея меж двух башен, на которой она стояла, была такой длинной и изящной, что непонятно, как она вообще держалась в воздухе.
Где-то внизу, во дворе замка ярко горели магические светильники, освещая какое-то праздненство. Дженни видела кружащиеся в танце пары, слышала смех и звон хрусталя, чарующие звуки скрипок и виолончелей. Волшебница не знала, в честь чего все торжества, и ей тут же захотелось спуститься во двор, чтобы выяснить причину веселья. Однако прямое телепортационное перемещение почему-то не сработало. Может, аура загадочного замка рассеивала заклинания? Одно крыло Академии Дримондера обладало тем же свойством. Ну, не беда, ведь с галереи всегда можно спуститься по лестнице...
Но брошенный в сторону вначале одной, а затем и другой башни взгляд сообщил, что здесь эта аксиома не работает. Дверей не было.
Неожиданно потемнело: Луна скрылась за набежавшей тучей. Волшебница почувствовала себя зябко. Заклинание согрева тоже не сработало. «Воздушный» замок всё меньше и меньше нравился Дженни.
Она не заметила, когда облако, скрывшее от неё Луну, уменьшилось и переместилось на галерею, но теперь чародейка обнаружила, что тёмное клубящееся нечто всё ближе подкрадывается к ней. Похолодев от страха, Дженни попятилась к башне, сознавая, что это тупик.
Хотя раньше до конца галереи было несколько десятков метров, уже на третьем шаге Дженни упёрлась спиной в леденяще-холодную стену. Замок не оставлял ей ни малейшей защиты. Очередная попытка ударить неизвестную «тучу» огненной волной кончилась ничем: ни малейшей искорки не сорвалось с её пальцев.
— Н-на... — опять в горле стоял ком. Дженни с трудом смогла проглотить его и звонко, отчаянно крикнуть: — На помощь!!!
Тонкая галерея не выдержала человеческого крика, хрустнула стеклом под ногами и рассыпалась на осколки. Прежде, чем тёмное нечто окутало волшебницу, она в вихре жалящих осколков устремилась к далёкой земле...
***
— А-а-а!!!
— Джен, очнись!
Снова вокруг была её комната, и перепуганная и невыспанная Саманта всё так же держала её за плечи. В этот раз Дженни не стала плакать.
— Я... кричала? — спросила она, мелко дрожа от пережитого во сне.
— Ещё как, — кивнула Саманта. — Тебе опять приснился этот кошмар?
— Нет... — прошептала Дженни, — он был другой...
Прежде, чем обеспокоенная волшебница Хаоса попыталась как-то утешить подругу, в дверь постучали.
— Эй! Саманта, Дженни! Можно войти? — спросил заспанный голос с выделяющимся акцентом, который был им хорошо знаком.
— Да, — отозвалась волшебница Хаоса, натянув просторную белую ночнушку (более раскованная Дженни одеваться не стала). Скрипнула дверь, и в проёме появилась зеленоватая фигура дриады, закутанная в просторный халат (не из-за стеснения, а ради тепла) и озаряемая собственным магическим светлячком. Это действительно была их соседка Ивэнна. Как и все дриады, она обладала оливковой кожей, невероятно тёплыми карими глазами и источала ничем не перебиваемый запах родового дерева. Комнату Дженни и Саманты мгновенно наполнилась душистым ароматом яблоневого цвета. Человеческое «Ивэнна» не было настоящим именем дриады, на языке лесного народа она звалась Яблоня, но в обществе других рас дриады предпочитали пользоваться расхожими местными именами, чтобы не создавать путаницы.
— Что вы орёте? — недовольно вопросила Ивэнна. — Уже третий час ночи!
— Джен снились кошмары, — ответила Саманта. — Два подряд. Она кричит от страха и просыпается.
Рыжая волшебница кивнула, прижавшись к подруге. Дриада обвела их взглядом, в котором чувствовалась насмешка:
— Ну так совокупитесь, как всегда делаете. Под приятные мысли легче спать.
Речь Ивэнны всегда выглядела немного грубоватой, точно ей было сложно складывать слова Всеобщего языка в предложения. Саманта покраснела — она до сих пор стеснялась своей необычной половой принадлежности перед соседками, которые были вынуждены слышать громкие занятия любовью из-за стен комнаты. Дженни же — основная причина громкости этих занятий — ни капли не смутилась и выложила как на духу:
— Мы занимались сексом перед сном. Как видишь, это не помогло.
Ивэнна вопросительно посмотрела на рыжую волшебницу:
— А что в кошмарах?
— Иви, — вмешалась Саманта, чувствуя, как задрожала ладонь рыжей волшебницы в её руке — может, не стоит заставлять Дженни снова переживать неприятные воспоминания?— Это может быть необычный сон, — сказала дриада. — Мы знаем много о снах. Я хочу помочь.
Волшебницы согласно вздохнули. Дриады действительно были ведущей расой в вопросах манипулирования состояниями сна и образах сновидений. Два разных кошмара подряд в одну ночь — уже необычная ситуация. Уж если Ивэнна не сможет ничего сказать, значит, им поможет разве что маг-псионик высшего разряда.
***
— Расскажи мне всё, что ты помнишь, — попросила дриада, усевшаяся в плетёное кресло, пододвинутое Самантой к кровати.
Дженни сбивчиво, путаясь и дрожа, рассказала виденное во снах. Саманта, сидя позади неё, прислонилась к ней всем телом, обвила ногами и руками, точно заключая в кокон, чтобы подружка чувствовала себя в безопасности. Член волшебницы под ночной рубашкой, почувствовав близость тела возлюбленной, начал неумолимо набухать и твердеть, но рыжая, вопреки обыкновению, никак на это не отреагировала, а Саманта мысленно смогла сбавить, удержать эрекцию, чтобы вставший колом «мальчик» не упирался в спину Дженни. Ивэнна, подперев запястьем подбородок, внимательно слушала рассказ рыжей, тёплые карие глаза ничего не выражали.
Наконец Дженни закончила. Саманта чуть сжала свои объятия и погладила плечо рыжей волшебницы.
— Спасибо, Сэм, — шепнула Дженни. — Я тебя чувствую. После.
На их «наполовину тайном» языке это означало «Я ощущаю, что у тебя эрекция, и готова этим воспользоваться, но только когда будет возможность».
— Конечно, — тихо ответила Сэм и поцеловала рыжую волшебницу в ушко.
Ивэнна, никак не реагируя на шёпот и тихие ласки волшебниц, сидела в раздумьях.
— Эти сны... — наконец произнесла

Инцест отца и дочери

На море обменялись мамами

Воспоминания — последнее лето юности