пишем.
Лиза делает вид, что набирает на клавиатуре. Английского она не знает. Особенно ломаного, на котором я сегодня буду отвечать. Печатать тоже вряд ли умеет. Ей вообще всё по барабану, да и клавиатуры на экране не видно.
«Ещё не трахаться. Очень хочу».
Вывожу меню:
— снять майку — 1000 токенов
— снять шорты — 2000 токенов
Первая цель: раздеться до гола.
sugаrfrее: «Поласкай себя руками через майку».
— Лиза, пишем.
«Ласкать соски — 100 токенов».
Через пять секунд сваливаются первые токены. Они красиво звенят.
— Поласкай соски через майку, 30 секунд.
Лиза зажимает соски двумя руками между указательным и средним пальцем и начинает крутить их по кругу. От этого сиськи вытягиваются и прыгают под майкой. Лиза водит язычком по губами, развратно стонет, томно прикрывая глаза, крутит бёдрами, насаживаясь на невидимый член.
Народ в восторге. Токены сыпятся по пять, десять и пятнадцать.
— Повернись попой и покрути задом 30 секунд.
Лиза становится раком к камере и профессионально вертит тазом. Это вызывает золотую лихорадку в чате.
Первая цель быстро достигнута. Лиза эффектно снимает маечку. Набирает на клавиатуре:
«Спасибо, lоvеrbоy666, сиськи твои».
Вытягивает сиськи сосками в камеру, делает губки бантиком, посылает воздушный поцелуй — моя затея.
Начинаем вытворять всё мыслимое и немыслимое с сосками, тискаем груди, трясём их. Лиза дразнит нас, засовывая ручку в шортики. Печает:
«Хочу кончить. Кто помочь?»
Лес рук. Все хотят протянуть левую, свободную руку помощи бедной девушке из восточной Европы. Токены сыпятся рекой.
Вторая цель даётся с трудом, но после долгих переговоров юзер sugаrfrее расстаётся с 200 токенами взамен на трусики. Лиза вешает трусики на искусственный розовый член среднего размера, выбранный sugаrfrее.
У Лизы целый арсенал искусственных членов. Один из них она закрепляет на трах-машине. Это специальный агрегат с поршнем, подключённый к компьютеру. Выбор насадки-члена — 25 токенов. Лиза аккуратно насаживается разработанным анусом на член, и пользователи начинают по очереди трахать её. Теперь каждый токен приравнивается к одному движению поршня. Лиза одновременно мастурбирует, стонет, закусывает покрывало, вбивает постоянно в чат:
«Пожалуйста, стоп!»
«Нет!»
«Fuск yоu!»
«Спасите меня — 1000 токенов!»
Конечно, всё это набираю я, но кто догадается? Родион подсказывает в скайпе, как лучше вести торг, изображать тупую блондинку с ломаным английским.
Таинственный спаситель останавливает шоу, и Лиза благодарно сосёт член, который он выбирает.
Я выключаю камеру.
Когда Лиза ушла, не попрощавшись, я занялся изучением её профиля. Добавил спасителя в список героев, ответил на личные сообщения, придумал, как Лиза собирается провести этот вечер, расширил меню заказов. Пятьдесят долларов за четыре часа непыльной работы на компьютере — это треть месячной зарплаты, на которую я претендовал совсем недавно в качестве внештатного переводчика.
В конце недели Родион выдал мне аванс и пожал руку. Он был очень доволен, я тоже. Я впервые держал 250 баксов, заработанные лично. От этого мне хотелось петь и танцевать. Где-то в глубине души скребли две кошки: с таким опытом работы меня вряд ли куда-нибудь возьмут, и вторая: до сих пор я только пользовался порнографией, а теперь вроде как стал её изготавливать.
Когда во время первой встречи с Родионом я высказался насчёт порнографии, он успокоил меня, сказав, что пользователи дарят деньги, а не платят за услуги или материал. Модель не является профессиональной порноактрисой, она сидит дома и от нечего делать мастурбирует перед камерой. Никто не снимает видео и не продаёт контент. С юридической точки зрения придраться не к чему. Кроме того, Родион пообещал официально оформить меня в фирму отца в качестве переводчика.
В конце месяца я получил ещё 750 баксов. Для студента это было целое состояние. Я не знал куда девать внезапно свалившиеся на меня деньги. Я просто не умел их тратить. Поэтому первое время я складывал хрустящие пятидесятидолларовые купюры в «Золотого телёнка» в секции.
Я стал частым гостем у Ани с Родни. По Аниной инициативе мы встречались как минимум раз в две недели, ходили двумя парами в ресторан или театр. Я приводил Вику — свою новую девушку, с которой у меня пока не было интимных отношений, но с которой мы уже целовались во всю. Родни остроумно шутил, везде совал нос, всем интересовался. Он был таким живчиком, крайне предприимчивым, говорил постоянно о бизнесе, деньгах. Мы слушали его, развесив уши, восхищались его находчивостью, умом. Вика завидовала Ане, я завидовал Родни. Он создал простой доходный бизнес, в котором я стал винтиком, рабочей лошадкой.
Деньги быстро меняют человека. Я нашёл однокомнатную квартиру с мебелью недалеко от дома родителей и переехал туда жить. Научился самостоятельно выбирать одежду, стал подумывать о покупке квартиры в кредит. Моя пассия, Вика, увидев, наконец, что во мне проснулись уверенность и холодный расчёт, соблазнилась и начала спать со мной.
10
Родион был талантливым программистом, гениальным комбинатором, великим и ужасным. Аня, наверняка, рассказала ему про нас. Иначе бы он не стал так со мной сюськаться и откровенничать по многим вопросам. Он знал, что я знаю про него, и, видимо, поначалу стеснялся этого факта. Но потом, когда мы начали ходить вместе на парные свидания, он постепенно расслабился, и эта тайна наоборот объединила и сплотила нас троих: его, меня и Аню. Сложно представить, чтобы этот человек чего-то стеснялся. Он занимался бодибилдингом как ненормальный, питался пять раз в день специальными подкормками. Везде проявлял решительность, граничащую с наглостью. Это был человек-гора, человек-танк. У него была только одна слабость — любовь к девочкам с перчиком.
Долгое время он работал над одним секретным проектом. Мне посчастливилось стать свидетелем зарождения революции в онлайн-развлечениях.
Однажды осенью, когда я перешёл на пятый, последний курс, Родион пришёл на квартиру вместе с новой моделью.
Это была иностранка: среднего роста мулатка с чёрными, как смоль, длинными волосами, бархатной кожей кофейного цвета. Чрезмерный макияж и серьги-конго сразу вызвали у меня неприятие. Лиза красилась и одевалась примерно так же. При таком количестве грима сложно судить о возрасте и истинной красоте девушки. Перманентные брови, тени на веках, накладные ресницы, как у куклы, губы скорее всего подкачены ботоксом — вся эта показушная красота ассоциировалась у меня с высокомерием, с которым мне предстояло столкнуться.
Когда они сняли куртки и разулись, девушка осталась в голубых потёртых джинсах, чёрной обтягивающей водолазке, белых носочках. И пока Родни представлял нас друг другу, Мириам, так звали мою новую протеже, стеснительно улыбалась, поглядывая в мою сторону. Её располагающая улыбка обезоружила меня, и я начал корить себя за предрассудки.
«Как все иностранцы, она, наверняка, чувствует себя чужой в нашем краю», — думал я.
К иностранцам у нас часто относятся, как к детям. В какой-то момент те привыкают и начинают подыгрывать, исполняя роль этакого взрослого ребёнка, которому всё нужно объяснить да показать. Именно так Мириам и выглядела и вела себя: как большая любопытная девочка-кукла в гостях, которая хочет в туалет, но стесняется или не знает, как это сказать.
Словно услышав мои мысли, Мириам смущённо спросила по-английски, где тут ванная.
Внутри меня всё перевернулась. Знакомая модуляция, тембр.
— Она, что, транс? — шёпотом спросил я у Родни, когда Мириам скрылась за дверью ванной.
— Да, — он кивнул, невозмутимый, как скала.
У меня не укладывалось в голове, как можно родиться мужчиной с такими формами. У Мириам были абсолютно женские бёдра, грудь, и главное талия. Узкая талия, подчёркивающая ширину бёдер и высоту грудей, талия без всяких складок и обвислостей, вызывавшая внутри меня скромный трепет и благоговение. Про Аню ещё можно было подумать «родилась мужчиной». Всё-таки у неё почти не было груди, и талия гармонично соединяла изгибы бёдер и грудной клетки. Но Мириам имела настолько женские формы, что, увидев член у неё между ног, я бы подумал, что его туда пришили.
Я нервно сглотнул, представляя, что нам предстоит. Я думал о том, как Родни удаётся выискивать таких людей.
«Деньги могут всё», — в очередной раз пришёл я к грустному выводу.
Дверь ванной снова скрипнула, и я чуть не рухнул на месте. Мириам шагнула в коридор ножкой в бархатной красной туфельке на шпильке. Она была в чёрном нижнем белье: чулках, стрингах с завязочками по бокам, чёрном шёлковом корсете с ремешками и пряжками. Корсет прикрывал груди, поднимая и выдавливая их так, что, что казалось, они вот-вот выскочат из него. Я скользнул взглядом по трусикам — они были гладенькие, как у девочки.

Родни довольно заурчал, как тигр, приблизился и поцеловал Мириам в губы. Она ответила ему поглаживанием по плечам. Я стоял смущённый, ожидая, когда они закончат.
Родни шлепком по попе проводил Мириам в зал, а сам вернулся со мной за компьютер.
Мириам начала разогревать публику: достала спрятанный между ног длинный вялый член, вытянула поверх стрингов розовую разомлевшую мошонку с двумя перекатывающимися сливами. Как доярка, которая готовит корову к доению, Мириам разминала своё вымя, следя за тем, чтобы оно не высохло, но и не прыснуло молоком.
Народ быстро прибывал. Мы продавали билеты на оргазм-шоу по 100 токенов. Доброжелательная весёлая Мириам говорила о какой-то лотереи, джекпоте. Читала вопросы, отвечала вслух, исполняя мелкие прихоти пользователей без всяких подачек.
— Что ещё за лотерея? — спросил я у Родни, полный недоумения.
— Сейчас увидишь.
За десять минут мы продали пятьдесят билетов, желающих принять участие в лотереи с джекпотом было завались. Вымя Мириам, как воздушный шарик, из которых делают игрушки, вытянулось сантиметров на двадцать пять и стало твёрдым, как камень. Розовая головка вылезла из шоколадки наружу и торчала, как у жеребца. Груди Мириам высоко вздымались, ей было тяжело дышать в корсете и ещё сложнее мастурбировать:

Вступление в новую жизнь

Автобусное знакомство

Ночь у лучшей подруги