в своей комнате, я наскоро приготовил ужин, напоминающий праздничный, и сел ожидать с занятий свою дочь.
Катя пришла достаточно поздно, уставшая, вымотанная, но довольная и счастливая. У неё в этот день был зачёт, и она его с честью сдала! Какая-же у меня прекрасная, умная дочь!
— Ты такая... успешная девушка! — восхищённо проговорил я, сидя за столом, напротив Кати.
— Пап, да ладно тебе... Только один зачёт сдала — смущенно проговорила дочь, отложив вилку и поправляя локон волос, выбивающийся из-за уха.
Меня так и подмывало сделать то, что я и задумал. Да и дочь, смотря на моё сияющее лицо, чувствовала, что что-то должно произойти. Но я решил всё отложить до завтра, благо была пятница, а завтра — суббота, выходной день.
* * *
Утром, встав пораньше, я привёл себя в порядок, побрился и приготовил лёгкий завтрак. Одевшись в свой самый лучший костюм, я, с подносом в руках, отправился в комнату дочери. Услышав меня, девушка проснулась, улыбнулась, подтянулась на кровати, слегка оперевшись спиной об стенку.
— Доброе утро, дочь! — радостно воскликнул я, ставя поднос на бёдра Кати, укрытые одеялом, и присел рядом с девушкой.
— Ой, пап, спасибо! — выпалила дочь, втягивая носом запах ароматного кофе.
— Я буду приносить тебе кофе в пастель не только по выходным, но и по рабочим дням! — пошутил я, наблюдая, как дочь умилительно откусывала кусок бутерброда, мило подставляя ладошку, ловя крошки.
Пока дочь завтракала, я не мог отвести от неё глаз. Ловя мой взгляд, Катя чуть смущалась, улыбалась и, без сомнения, что-то чувствовала, то, что произошло спустя несколько минут...
Когда дочь закончила принимать пищу, я принял у неё поднос, отставил его на стол и встал перед девушкой. Ощутив торжественность момента, Катя выбралась из-под одеяла, встав напротив меня. Одета она была в длинную ночнушку почти до самого пола, густые русые волосы дочери свободно спадали по её плечам, рассыпаясь водопадом по спине.
— Моя любимая дочь, Катюша — начал я, волнуясь как мальчишка, — Я давно люблю тебя пламенной любовью и прошу тебя — выходи за меня замуж!
Я встал на одно колено, прижал руку к области сердца, вынул из кармана пиджака бордовую коробочку и протянул её дочери. Прижав ладони к груди, округлив глаза, моя дочь не могла произнести ни слова. На долю секунды я даже подумал, что она мне сейчас откажет.
— Папа! Папочка! Я согласна — задыхаясь, выпалила моя дочурка, наклонилась и обняла меня.
В её мокрых от слёз глазах я увидел безграничное счастье.
* * *
— Катя, я приглашаю тебя в ресторан — чуть позже сказал я ей, — Я хочу вместе с тобой отметить этот радостный для нас момент.
Я отвёл дочь в её комнату, в своей комнате из шкафа достал две коробки: в одной, поменьше, было сексуальное нижнее бельё, в другом, побольше — то самое красивое платье.
— Кать, это всё тебе — вручил я ей подарки.
— Пап... Большое спасибо — прошептала девушка, с изумлением разглядывая коробки, держа их в руках.
Она конечно-же поняла, что находилось внутри. Это всё происходило в Катиной комнате, я нарочно попросил девушку не одеваться.
— Давай примерим обновку — я вытащил из коробки кружевные трусики и лифчик, положив их на Катину кровать.
Дочь подняла руки вверх, я взялся руками за ткань её ночной сорочки, аккуратно сняв её через Катину голову. Стоя передо мной, обнажённая, такая чистая и светлая, дочь была похожа на ангела из прекрасной сказки. Ни капельки не стесняясь и не пытаясь прикрыться руками, девушка во все глаза глядела на меня, любяще и доверчиво. Её пальцы на ступнях так трогательно, чуть растопырившись, утопали в мягком форсе напольного ковра, а милая половая щёлочка застенчиво выступала сквозь, чуть разросшующа, лобковую поросль. Груди же, сверкая розовыми сосочками, там и просились в мои губы. Но, сумев побороть соблазн, я взял с кровати кружевной белый лифчик, зашёл за спину дочери и застегнул бретельки на Катиной спине. Упираясь стоячим пахом в ягодицы дочери, я осознавал, что вот прямо сейчас я готовлю Катю к нашему финальному, ни с чем не сравненному соитию и единению тел и душ. В этот момент я был самым счастливым мужчиной и отцом на свете.
Подобрав с кровати новые кружевные трусики, я встал перед Катей. Чуть розоватая кожа девушкиных грудей, видная сквозь кружевные узоры чашечек лифчика, составляла невообразимое сочетание с белой тканью бюстгальтера. У меня закружилась голова, моя дочь — настоящая принцесса! Присев перед девушкой, держа её новые трусики в руках возле самого пола, я поймал Катину ножку, осторожно просунув её в трусы. То же самое повторил и со второй ногой дочери. Меняя ноги, Катя так трогательно держалась ладонями за мои плечи и правильно, моя дочь должна знать, что она всегда может облокотиться на своего любимого отца, как в прямом, так и в переносном смысле.
Подтягивая Катины трусы, всё также сидя на корточках подле неё, я взглянул на девушкину промежность. Боже, какая-же она у неё красивая, притягательная. И даже выбивающиеся из общего ряда волосюльки, заходящие на ноги девушки и на её пупок, не портили общей красоты картины. У моей дочери самая красивая промежность на свете!
Одев трусики, я встал, осмотрев Катю всю. Девушкин лобок заметным бугорком оттопыривал ткань её новых трусов, чуть темнея на белой ткани. Вволю налюбовавшись на мою красавицу, я распаковал платье...
Наряжая и одевая дочь, словно куколку, я то и дело прикасался к её молодому, свежему телу, тут и там расправляя складочки юбки, рукавов и манжетов. Наконец, закончив, мы вышли на улицу и отправились гулять по городу...
Ближе к вечеру я вызвал такси, и мы отправились в один из лучших ресторанов города. Сидя за столиком напротив Кати, я то и дело называл её моей «маленькой любимой дочуркой», «любимкой», «прелестницей» и «любовью». И все люди в зале, перешёптываясь, смотрели на нас во все глаза, открыв рот. Я их понимаю, такую прекрасную пару редко где увидишь...
Поздно вечером, возвращаясь домой, сидя на заднем сиденье машины, мы не могли оторваться друг от друга, в порыве страсти и любви предаваясь восхитительным, страстным поцелуям. Зная, что наконец-то произойдёт между нами по прибытию домой, мы стоически держались, не позволяя себе ничего лишнего. Ни ширинку моих брюк, ни одной пуговицы моего пиджака дочь не расстегнула мне, пока мы ехали домой. Да и я, не отрываясь от Катиных губ, лишь страстно обнимал нежное девичье тело, не стремясь забраться руками в трусы дочери, или иным образом поторопить то светлое, чистое, что произошло между нами каких-то двадцать минут спустя.
* * *
Лишь только мы вошли в квартиру, как сразу-же, не сговариваясь, направились в мою, нет, в нашу комнату, держась за руки. Я не стал зажигать верхний свет, включил лишь настенную лампу, висящую над мой, нет, уже над нашей, кроватью. Света было не очень много, но достаточно для того, чтобы видеть Катю, видеть её чистоту и красоту. И вы уже, наверное, ошибочно подумали, что мы начали нежно раздевать друг друга? Дочь стала трогать мой член, а я ласкать её промежность? Вовсе нет, всё произошло не так, как мне виделось изначально.
Вместо этого мы кинулись поспешно раздеваться. Торопясь, стараясь раздеться раньше друг друга, мы поспешно скидывали с себя свою одежду, бросая её где придётся. Я сумел полностью обнажиться чуть раньше девушки. Забросив свои носки в угол комнаты, я увидел, что моя дочь ещё только снимает свои трусы. Лифчик её, висящий на правом плече девушки, упал на пол, и Катя, справившись с трусиками, смело сделала шаг ко мне. И я, в свою очередь, шагнул к дочери.
— Дочь, моя любимая ненаглядная Катя, вот и настал этот торжественный момент. Мы вместе прошли через многое, почти через всё... — начал я, обнимая девушку за плечи и крепко прижимаясь к её обнажённому телу.
Мой член, уже просыпающийся и готовящийся к главному делу своей жизни, волнительно упёрся головкой в Катины волосики между ног (нет, это не ошибка, как вы помните — Катя девушка высокая).
— ... и теперь ты моя — закончил я, крепко прижав к себе свою дочь.
— А ты мой — тихонько ответила девушка, впиваясь ноготочками в мою голую спину.
Мы так и стояли, словно боясь оторваться друг от друга, боясь потерять друг друга и больше никогда не найти. Блуждая ладонями по Катиной спине, ощущая гладкость её кожи, вдыхая запах молодого, чистого девичьего тела, мой член налился кровью, готовый рвануть в бой. Мне даже пришлось чуть отстраниться от дочери и немного отвести назад свои бёдра — дабы дать ему восстать.
Но Катя сделала шаг ко мне, словно-бы я хотел развернуться и уйти.
— Катя, я знаю, что ты — девственница — прошептал я, держа её ладошки в своих ладонях.
— То, что произойдёт сейчас между нами — сделает тебя женщиной, моей женщиной, любимой женщиной — я ощутил, как мой восставший член натянул кожу моей мошонки.
— Папа, давай сделаем это скорее — Катя приблизилась вплотную ко мне, в её глазах плясали таинственные огоньки.
— Дочь, позволь мне договорить — я положил руки на Катины ягодицы, серьёзно посмотрев в её глаза.
— Было бы лучше, если бы в этот наш первый раз ты бы встала коленями на кровать, а я бы вошёл в тебя сзади, так было бы проще тебе и удобнее мне, но я бы хотел, чтобы ты легла на спину, раздвинула свои ножки и я бы вошёл в тебя, смотря в твои прекрасные глаза... Как ты хочешь? Выбор за тобой.
— Папа, пусть будет так, как хочешь ты! — радостно выкрикнула моя дочь, быстро поцеловала меня в губы и разместилась поперёк кровати.
Лёжа на спине, Катя подняла ноги и развела колени в стороны. Моему взору открылась промежность дочери, такая свежая, розовая, зовущая и, всё ещё таинственная. Подойдя к Кате, я осторожно встал на колени между её ногами.
— Катя, я сейчас сделаю то, что делал уже много раз, а именно — полижу тебе между ног, но сейчас я сделаю это несколько иначе, позволю себе проникнуть своим языком между твоими створками, в твою пещерку любви — проговорил я, обхватывая девушку руками за бёдра и медленно наклоняясь, приближая своё лицо к промежности дочери.
Честно говоря, лизать дочери между ног не было никакой необходимости,

Клизма (1 часть)

Скромная мама

Игры с сыном