остановить бутылку и прижал ее к столу в положении горлышком на Марию.
Наталья и Мария переглянулись и заржали: — Ну ты даешь. Мы еще не настолько пьяные. — это Наталья.
— Настолько, настолько. — Мария.
Я смущенно начал бормотать, что-то типа «ну что вы, я...» и, собственно, «что я» я так и не придумал. Просто попытался убрать бутылку, но в этот момент Мария четко и звонко сказала: — И что сейчас — я сейчас чье-то желание выполняю или должна свое сказать?
— Ой, Машка — всему тебя учить надо. — Наташа наслаждалась моментом. — Целуйтесь. Ты крутил, а на тебя бутылка указала.
Я стал отказываться, а Мария смущенно сказала, что «целуйтесь» это, мол, какие-то странные правила. Обычно же на желание играют.
— Или на раздевание. — со смехом подхватила Наталья. — Ой, лучше б молчала, а то сейчас загадает Саша... Ой, загадает. — Ну что вы, ничего не надо... Ну то есть... — это уже я пытаюсь урегулировать, а висках мгновенно начинает стук.
Отлично закончил вечер, идиот.
— Так давайте уже о каких-нибудь правилах договоримся. — Мария Михайловна на секунду берет начальственный тон. — И крутанем еще раз. Она наклоняется к бутылке, рассматривает ее и говорит:
— Первый круг на какие-нибудь глупости, а там как пойдет. Да?
Я стараюсь промолчать как можно дольше, чтобы не принимать решение. За меня его принимает Наталья: — Ну давай.
Я мычу и тянусь крутить. — Ну уж нет — теперь я. — Наташа крутит и бутылка останавливается на ней самой.
Крутит еще раз и горло указывает точно в мою сторону. Глаз — алмаз, блин. В тот момент я ожидал любую глупость, но получил желание просто налить дамам еще по бокалу вина и элегантно подать, как отличный официант. Я превзошел себя, изобразив непойми что — именно так я себе представлял вышколенного официанта в каком-нибудь ресторане, где подают вино настоящим ценителям.
Потом бутылку крутанул я сам — выпавшей Марие я загадал рассказать нам какой-нибудь детский стишок. Такой вопрос в тот момент мне очень безопасным. Она выдавила из себя «в лесу родилась елочка». Мы радостно апплодировали и смеялись. После этого мы выпили еще по несколько глотков вина и Мария крутанула. Бутылка сделал витков десят постепенно скатываясь со стола, когда ее прихлопнула Наталья — горлышко смотрело куда-то в сторону между ней и мной, но она уверенно сказала:
— Мне.
— Танцуй подруга! — Мария азартно вскинула голову и откинулась на спинку кресла. Наталья сделала несколько странных па, несколько раз крутанула тазом и села обратно на свой стул. Ее красивое ухоженное лицо в этот момент было красным и чрезвычайно красивым.
— Теперь тебе. — Наташа уже крутанула и теперь горлышко смотрело на меня. Я даже и не увидел, как она крутила, а я уже слушал желание:
— Официантом ты уже был. Теперь проводи меня как швейцар — я в туалет хочу.
Я помог даме встать, отодвинул стул, шутливо подал несуществующую одежду и открыв дверь сказал: — Мадам, на улице холодно.
— Мадмуазель, дубина!
Мы заржали и я сел. За те несколько минут пока Наталья отсутствовала, я успел разлить вино, обсудить с Марией мою швейцарскую роль и полностью забыть, что желание исполнял я. Пришедшая Наталья сказала:
— Я думала вы тут во всю целуетесь. — и крутанула бутылку еще раз.
В этот раз выпало Мариия, но желание относилось к нам обоим: — Целуйтесь.
Мы стали отказываться. И даже аргумент, что круг уже прошел, на нас не подействовал. Тогда Наталья сказала: — Не хотите целоваться — не надо. Тогда тот, кому выпадет сейчас, должен будет сделать мне массаж ног. Я на этих каблуках совсем устала — сейчас, вон, чуть в туалете не грохнулась.
Мы тут же бросились к ней, чтобы узнать в порядке ли она, но Наталья только крутанула бутылочку и выпила остававшееся в ее стакана вино. — О, Саша, помассируй, пожалуйста. — это было даже не желание, а тихая такая просьба.
Я как-то даже и не смог отказать. Присел сбоку, рассчитывая, что она как-то развернется и снимет обувь, но она только откатилась назад, чтобы я смог чуть-чуть сместиться и сесть между ней и столом. Я присел на корточки. Я протянул дрожащую руку и стал пытаться снять с ноги Натальи туфельку на высоком и очень тонком каблуке. В этот момент я не видел не ее ног, ни ее саму. Я неудобно наклонился от чего у меня начало стучать в висках, неумело стал дергать застежку. От наклона качнулся и оперся на колени и левую руку — при это право я держался за застежку и дергал ее куда-то, куда я считал она должна была расстегиваться.
Наталья помогла мне второй ногой, точнее каблуком второй туфельки, буквально сорвав с себя туфельку. Она чуть не попала мне шпилькой в руку, но с промолчал. В этот момент я сидел и пытался понять как и что делать дальше. Потом я вдруг понял, что дожидаться напоминания не надо, а сел на задницу с наклоном на одну ногу, взял ее ступную в руки и стал массировать. Я несмело разминал ей пальчики ног, едва касаясь ступню через темные колготки.
Наталья неожиданно откинулась на спинку кресла, пошевелила пальцами ног, крутанула ступню немного вправо и влево, и сказала: — Какой же кайф. Еще немного... Мне немного полегчает и я выиграю у Машки массаж второй.
У меня в голове раздался стон облегчения — это неудобная ситуация сейчас закончится. От радости я стал делать массаж куда активнее: ласкал пятку, массировал каждый пальчик, растирал подъем.
— Ох, спасибо! — Наташа посмотрела мне прямо в глаза. И подкатилась к столу так, что я еле успел отпрянуть и вскочить на ноги. Как только смог — выпили мы все-таки немало. Я смущенно сел и, чтобы занять себя, выпил стоявший на моем месте полный стакан вина. Мне полегчало — я почему-то свято верил, что второй раз такая неудобная ситуация не повторится. — Маша, теперь ты. — Ну пусть Александр крутит. Посмотрим.
Ах да, я же кручу. Я крутанул несильно — так, чтобы ровно на Марию. На кого угодно из них. — Ну вот, Мария Михална, давай! — Наташе повезло.
Маша грациозно присела, подхватив юбку одной рукой и быстро разбираясь с застежкой на туфельке подруги. Потом вдруг уселась прямо в юбке на пол в позу лотоса и стала массировать подруге ножку. Я смотрел на это не веря своим глазам и только в этот момент мне в голову стали лезть мысли о красоте лодыжек моей коллеги, о ее длинных ногах на длинных шпильках и прочие глупости. Чтобы не сидеть без дела, я стал говорить всякие глупость, что, мол, хорошо тебе сейчас Наталья. Наташа откинула голову назад, закрыла глаза и глубоко вздохнув сказала:
— Как и что мне надо крутануть, чтобы вы делали это одновременно? Ааааааах...
Я засмеялся, сочтя это отличной шуткой. А Мария вдруг сказала:
— Ну помоги же мне, я две ступни массировать не могу.
Я посмотрел на них, но ни одна из них в тот момент не обращала внимания: Мария сосредоточенно массировала левую ступню подруги, а та, откинувшись, сидела с закрытыми глазами. Я встал, посмотрел по сторонам, как будто тут кто-то еще был и как будто этот кто-то смог бы мне помочь. Встал на одно колено и стал без энтузиазма массировать вторую ступню Натальи. От масса двух ног моя коллега начала глубоко дышать и несколько раз крутанула бедрами на стуле так, что нам пришлось на секунду прерваться, удерживая в руках ее ступни.
Маша аж даже назад качнулась, отпустила ступню и оперлась у себя за спиной одной из рук. А я удержал и продолжил делать массаж. Для удобства я опять уселся на зад и пододвинулся так, чтобы ступня была прямо перед моим лицом.
— Какой кайффф... — Наталья выгнулась и, пользуясь тем, что я крепо держал одну из ее ступней, всунула мне в руку вторую. Я поймал ее и оказался с обеими ступнями в руках. Сквочь неплотную ткань я чуствовал как она немного шевелит пальцами ног, но взгляд мой фокусировался на чем угодно, но только не на ногах моей коллеги.
Я вдруг понял, что сейчас мы можем переступить какую-то грань, переступать которую я даже и не думал. Я собрал в себе силы и отстранился назад. Но тут ударился головой о стоявший сзади стол и полетел вперед, вжимаясь носом и лицом в голень. — Отличный кадр. — Маша радостно показывала нам снятый ее на мобильный телефон кадр.
Я даже не видел что там. И вообще не понял какой кадр. А потом вдруг увидел, как лежу на ступне моей коллеги обняв ее за голень. — Смешнее чем предыдущие. — это опять Маша.
— Какие предыдущие? — я был в недоумении.
— Ну там где ты ласкаешь Нате ноги.
Наталья засмеялась, откинулась на спинку кресла, посмотрела на меня и сказала:
— У нас все ходы записаны — теперь будем тебя шантажировать. — Ей было очень весело.
Я тут же поднялся и решил, что вечеринку надо срочно сворачивать. В этот момент я не думал о том, что есть какие-то фотографии, которые могут мне как-то навредить: я был совершенно уверен, что на фото ничего такого и нет, а вот прямо здесь и сейчас ситуация очень дурацкая и неудобная. Я решил, что надо вежливо посмотреть на фото, которое все еще показывала мне Мария. А потом надо извиниться и валить отсюда подальше. Ну что тут еще делать.
Ой-е, не знаю про предыдущие, а вот это фото лучше бы никому не показывать — на нем я стою на коленях перед женщиной с несколько разведенными под юбкой ногами, стою наклонившись над ее левой ногой в позе, которая почти не оставляет сомнений, что через секунду я буду целовать ее ногу. Это вот так удачно Мария нажала на спуск в момент, когда я, ударившись об стол, летел в сторону машиной ноги. — Удали ее. И все остальные тоже. — Я сгорал от стыда, но говорил уверенно и даже как-то напористо.
Но это никакого эффекта не произвело. Маша убрала телефон от моего лица и подошла к все еще сидящей на стуле Наталье. — Ну что, подруга, поймали мы парня!
Они дружно заржали. — Нет уж — теперь останься. Обсудим условия твоей капитуляции.
— Да ну что вы, сдаюсь без боя. — Я старался отвечать максимально вежливо, но в голове кипели мысли о том, что телефон надо вырвать из рук.
— Конечно сдаешься. Тебе некуда деваться — фото говорит само за себя. Ты под каблучком.
Я не нашелся, что на это ответить, но в этот момент заговорила Мария: — За такое фото надо платить. Теперь уже и я хочу массаж, а может и что-нибудь еще.
Они

Я мама и брат

Западня. Часть 27

свадьба сестры