Сервию Долу, нашему хозяину. Он заставляет нас драться друг с другом, насиловать и унижать друг друга на виду у озабоченной толпы извращенцев — и получает за это деньги. Этим праздным скотинам нравиться следить, как две женщины дерутся друг с другом и насилуют друг друга, и делать ставки на то, кто победит в следующий раз, а нам ничего из этих денег не достаётся. Почему мы должны плясать под его дудку, и какой нам от этого прок?
Видя сомнения, смешанные с удивлением, на лице Зираны, Эдраэль прибавила:
— Вот именно тебе — мои родичи, светлые эльфы, сделали что-то плохое?
— Ну... — Зирана сперва замешкалась, но всё же ответила: — Пока я не попала сюда, все эльфы Поверхности, которых я видела, были рабами у тёмных эльфов. Я и сама была рабыней — меня мои родственники продали богатому дому, чтобы расплатиться с долгами, дом продал меня работорговцам, а работорговцы продали меня в Медитерру, — она помедлила снова, а затем, вздохнув, с неохотой признала: — Да, я больше натерпелась от своих собственных сородичей, чем от твоих...
— А я нападения тёмных эльфов видела лишь несколько раз, — ответила Эдраэль, — и, слава богам, не оказывалась в числе тех, кого они захватывали в рабство. Но потом Медитерра пошла войной на страну, где я родилась — я слышала, ту войну Медитерра проиграла, но нескольких людей, включая меня, захватили в плен и продали в рабство — так я и оказалась здесь. Так что, наверное, людей Империи я должна была бы ненавидеть сильнее, чем тёмных эльфов...
На некоторое время обе замолчали, а Зирана пыталась привести в порядок мысли, роившиеся в её голове. На самом деле, она не то чтобы считала, что должна лучше относиться к своей сопернице, которая нанесла ей столько обид... но теперь она чувствовала, как в ней растёт ненависть к хозяину арены. Ведь это он, эта жирная сволочь, держит их, её, Эдраэль, Тазора и многих других гладиаторов в рабстве, заставляя их драться друг с другом на потеху толпе и насиловать друг друга перед зрителями. Да, Эдраэль причинила ей, Зиране, немало обид, но теперь Зирана готова была согласиться, что это он, эта сволочь Сервий Дол, на самом деле стоит за всеми их взаимными обидами, это он натравливал их друг на друга, подогревая их ненависть, чтобы потом использовать эту ненависть для потехи праздной, извращённой публики. И на самом деле... нет, увы, Сервий Дол был слишком недосягаем для неё, чтобы Зирана могла когда бы то ни было добраться до его жирной шеи.
— Слушай, давай поговорим где-нибудь в... более укромном месте? — сказала, наконец, Зирана, принимаясь торопливо одеваться. — Здесь нас могут увидеть, и... — она не стала делиться своими опасениями, что их, возможно, уже заметили рабы, и что уже завтра, возможно, среди гладиаторов разлетится слух о внезапно возникшей дружбе Эдраэль и Зираны.
Через несколько минут, когда Зирана уже оделась, обе эльфийки спрятались в укромном чулане, в который редко кто заглядывал — в нём было темно, но глаза Эдраэль были привычны к темноте ночи, освещаемой лишь светом звёзд и луны, а тёмная эльфийка и вовсе видела во тьме своих родных подземелий лучше, чем на ярком свету, и обеим были достаточно хорошо видны лица и тела друг друга. Они закрыли за собой дверь, убедившись, что за ними никто не наблюдает, и Эдраэль уже потянулась губами к Зиране, готовая сорвать с неё одежду, когда та вдруг остановила свою внезапную любовницу и прошептала:
— Прости, я подумала и решила... Наверное, нам лучше остаться врагами.
— Что?! — Эдраэль изумлённо воззрилась на тёмную эльфийку.
— Дело в том, что... — принялась сбивчиво объяснять Зирана, — нас держат здесь для того, чтобы мы изображали ненависть друг к другу. Если мы не будем друг друга ненавидеть, Дол и его зрители потеряют одно из своих зрелищ, и тогда Дол нас наверняка накажет. Вряд ли он нас убьёт, но, может быть, продаст, оставит в колодках на жаре, без воды и еды... или заставит заниматься сексом с орками, минотаврами, а то и кем похуже. Так что... нам лучше остаться врагами.
Несколько секунд потребовались Эдраэль, чтобы осмыслить слова Зираны, а затем она вынуждена была с грустью согласиться:
— Да, наверняка он нас накажет... Вот только сможем ли мы теперь стать врагами, как раньше? Может быть, нам удастся притвориться, что мы по-прежнему ненавидим друг друга, но то, что это неправда, будет нашим с тобой секретом... Зира? — светлая эльфийка чуть-чуть улыбнулась, впервые назвав Зирану таким именем.
— Да, притворяться нам точно придётся, — мрачно кивнула тёмная эльфийка. — Потому что если наш секрет откроется, нам с тобой, Эдра, несдобровать, — она тоже не смогла сдержать лёгкой полуулыбки, назвав Эдраэль её новым именем.
— Ну, а если нас и вправду решат сурово наказать... тогда нам, наверное, придётся сбежать, — предложила Эдра.
Зира рассмеялась, но смех у неё вышел невесёлым.
— Сбежать? Куда?
— Да хотя бы в Аквилонию — граница с ней, кажется, не так далеко отсюда! — принялась энергично развивать свой план Эдра. — Я там когда-то родилась — точнее, когда я там родилась, эти земли ещё не назывались Аквилонией...
— Может, ты тогда знаешь, почему у твоей страны такое странное название? — пробормотала Зира. — То есть «Аквилония» — это же значит «северо-восточная земля», а она сама на северо-западе... Ну ладно, сбежим мы туда — и ты думаешь, там нам будет лучше?
— Потому что относительно других Западных Королевств она находится на северо-востоке! — объяснила Эдра. — А что мы там будем делать... я слышала, у королевы Ариэллы, правительницы Аквилонии, на службе есть рыцари, которые были беглыми рабами-гладиаторами из Медитерры.
— Да ну?! — удивилась Зира. — Зачем ей это понадобилось?
— Не знаю — может быть, ей ценен каждый опытный боец... Но рабства в Аквилонии нет совсем — рабы, сбежавшие туда из Медитерры, считаются там свободными людьми, так что мы там больше не будем рабами.
— А я думала, это просто слухи... — Зирана и раньше слышала о рабах, бегущих в Аквилонию в поисках свободы, но не верила, что там все бывшие рабы считаются свободными. — Как вы там живёте, совсем без рабов... — прибавила она себе под нос, а затем сказала уже вслух: — Ну, тебе-то, наверное, дадут свободу, а мне? Моих сородичей, наверное, нигде на Поверхности на любят...
Эдраэль слегка замешкалась с ответом... а потом, широко улыбнувшись, предложила:
— А ты выходи за меня замуж — тогда тебя никто не посмеет трогать! — и рассмеялась.
— Ты серьёзно? — удивилась Зира, не сдержав улыбки. Среди тёмных эльфов не были особенной редкостью браки между эльфами одного пола, и её народу была хорошо известна магия, позволявшая иметь детей от двух женщин (или двух мужчин), но Зирану удивило такое предложение от её недавней соперницы и ненавистницы.
— Нет, я шучу, — Эдраэль широко улыбнулась в ответ. А затем улыбнулась снова, ещё шире: — Но ты можешь стать моей любовницей — и тогда я не дам тебя в обиду... — и она придвинулась ближе к тёмной эльфийке, намереваясь её поцеловать. Зирана только рассмеялась в ответ — и поцеловала свою новоявленную любовницу. Две эльфийки жадно и жарко целовали друг друга, а Эдра, протянув руку, принялась ещё и почёсывать Зиру за ухом, отчего тёмная эльфийка разомлела, прижавшись к своей любовнице ещё плотнее, желая поскорее сбросить с себя одежду и отдаться своей нежной соблазнительнице.
Эдра и Зира долго целовались, а затем, наконец, оторвавшись друг от друга, сбросили туники, оставшись в набедренных повязках, и снова бросились друг к другу в объятья, прижимаясь друг к другу обнажёнными телами, чувствуя кожей прикосновения кожи друг друга. Они снова принялись целоваться, а руки Эдраэль легли на груди Зираны, принимаясь ласкать их, — не так, как во время их боёв на арене: грубо, причиняя боль — а нежно, ласково, даря тёмной эльфийке наслаждение. Зирана тоже последовала примеру своей любовницы, принявшись ласкать её груди, — и Эдраэль не смогла сдержать стона удовольствия. Оторвавшись от губ тёмной эльфийки, Эдра принялась целовать её ухо, ласкать его языком, прикусывая зубами мочку уха или его заострённый кончик, — и Зира постанывала от наслаждения, отдаваясь ласкам своей любовницы. Затем ласки Эдраэль начали спускаться ниже, светлая эльфийка постепенно опускалась на колени перед тёмной: она принялась ласкать шею Зираны, заставив её запрокинуть голову и смеяться от щекотки, потом её груди с отвердевшими сосками, уделив внимание также плечам, ключицам и подмышкам, затем её подтянутый живот с кубиками мышц, пощекотав также языком бока, — и Эдра уже готова была снять с Зиры её последний предмет одежды, когда тёмная эльфийка прошептала:
— Мне там немного больно... Давай я поласкаю тебя?
— Хорошо, — улыбнулась в ответ Эдра, выпрямляясь перед своей любовницей и разрешая ей делать с собой всё, что она захочет. И Зира немедленно припала к губам светлой эльфийки, жадно целуя её, а руками тем временем развязывала на ней набедренную повязку. Оставив свою любовницу полностью обнажённой, не считая сандалий, Зира не удержалась от того, чтобы коснуться её пальцами между ног, чувствуя, что там у Эдраэль уже очень влажно и горячо, и вырвав стон удовольствия из её уст. Затем тёмная эльфийка принялась ласкать светлую, повторяя те ласки, которые она недавно дарила ей (и которые были самыми приятными для самой Зираны), но стараясь доставить ей большее удовольствие, то спускаясь поцелуями вниз, то снова поднимаясь вверх, дразня свою любовницу. Зира целовала Эдру в губы, потом в шею, потом грудь, потом живот — а её руки тем временем ласкали её между ног — потом снова грудь, потом шею, и снова её грудь, такую чувствительную к ласкам, потом целовала светлую эльфийку в губы, руками лаская её грудь, потом ласкала её уши — и снова двинулась вниз...
Эдраэль, облокотившаяся на стену чулана, чтобы удержаться на подкашивающихся ногах, выгибалась навстречу ласкам своей любовницы, и шептала ей: «Хочу тебя, возьми меня, пожалуйста... « И Зирана, видя, что её любовница уже разгорячена до предела, опустилась, наконец, перед ней на колени и припала губами к её влажной киске. Они ласкала самые чувствительные

Случайно…первый раз….

У бабули в гостях

Я один мужчина у жены, матери и тещи