сочилась, — глаза инкуба отливали в темноте оранжевым, точно тлеющие в костре угли. Никогда таким его не видела — взгляд демона пугал и будоражил. — Думал, слюной захлебнусь, пока сюда дотащимся, — страстно шептал бес, задирая подол платья и притискивая меня к дереву. Горячие пальцы лихорадочно метались по бедрам, ягодицам, животу. — Как же я изголодался по тебе, козочка... Ты ж моя блядовочка сладкая, вишенка пьяная. Так тебя хочу выебать — аж до одури!... — После этих слов мы попросту схлестнулись в яростном засосе — так сцепились, что, казалось, повынимаем души друг из друга. Демон напирал, я не уступала, распаляясь пламенем его похоти. Лизались как ненормальные — слюна текла по подбородку, язык беса трахал мой рот, чуть ли не до горла. — Да... дай себя выпить, до дна вылакать, — хрипел он, запуская пальцы мне в вагину, — напитай своей похотью, чтобы досыта упился.
— Раз тебе так неймется, — мурлыкнула я, потянув, распуская шнуровку на вороте, — может, начнешь с аперитива? — Платье соблазнительно сползло по телу, оголяя плечи и грудь. Бес тотчас ухватил тонкую ткань, стаскивая лиф до талии. — Ты вроде как хвастался, что не постесняешься меня обсосать, как следует, — каждую сисечку, от соска до основания и обратно по три раза. Смачно так, чтоб аж по ребрам текло. Вот и давай, приведи угрозу в исполнение. Аппетит раздразнишь и меня порадуешь. Сам же видел, как теку, когда грудки балуешь...
... Думала сожрет. Сгреб как куклу и, наперев, завалил на землю — пальцы хищно впились в кожу, грудь поглотил горячий вакуум жадного рта. Втянул так, аж больно; зубы впились в тело, длинный блудливый язык лижет без устали, домогаясь опухшего соска. Второй груди досталось еще хлеще — бес издрочил бедняжку, прихватив зубами ореолу. Отяжелевшее, волглое нутро болезненно дрожало в предвкушении.
— Пх... легче! — выдохнула я, ослабевшими руками упираясь в его плечи. — Измордуешь же!..
— Да с удовольствием, — прошелестел инкуб. — Пряная, горящая, сочащаяся выблудью пизда — меня твой запах как дурман заводит... Хочу, чтоб ты текла без остановки, как взбеленившаяся сука.
— Ох! — бес сжал мои истерзанные груди, выкручивая, потянул соски.
— Сладенько блядовке? — ухмыльнулся он, по очереди лизнув каждую грудь от основания до оттянутого соска. — Сиськи теперь скользкие, крепко держать нужно. — Продолжая потягивать, бес неторопливо покручивал мои сосочки, наблюдая, как я, задыхаясь, начинаю под ним изворачиваться.
— Что такое? Прямо извелась вся, потаскушка. Где еще свербит у моей ладушки, как тебя потешить?
— М!... мммф... ха!... — захлебывалась я, придавленная к земле блудливым демоном. Лежа между моих ног, инкуб нарочно прижимался и терся об меня своим телом, распаляя все сильнее и без того пульсирующий передок.
— Дай угадаю, — ухмыльнулся паскудник, — промеж ножек зудит: чуть пониже секиля, между лепестков срамных в похотливой норке. Капли выблуди по пизде текут, стеночки жаркие щекочут. Ничего не упустил?
— Ннн... ыыых! — тело полыхало, голова кружилась. Беса хотелось задушить!..
— Ебли хочешь, сучка блудливая, — вкрадчиво шелестел инкуб в самое ухо, опаляя дыханием, — хуя горячего жаждешь, как манны небесной, чтоб вломился в пизду твою ненасытную и разворотил, так что ноги сдвинуть не сможешь...
— Ннх... м... ма... ооох!..
Бес приподнялся и, переместившись выше, навис надо мной, несильно стиснув коленями ребра:
— Освободи меня.
Непослушными пальцами я торопливо дернула ремень, высвобождая из металла пряжки, — будто печать сорвала, затем пришла очередь застежки пояса и молнии. Вцепившись в ткань и потащив, я обнажила его естество. Налитое, сочащееся смазкой навершие древка тотчас нацелилось мне в лицо.
— Пригуби. Приласкай меня, я в долгу не останусь.
Приподнявшись на локте, я обхватила задеревеневшую плоть и, поцеловав, огладила головку языком, попробовав на вкус его похоть. Во рту разлился терпкий яд, затуманивая остатки рассудка плотной алой пеленой. Губы раскрылись, жадно вбирая его целиком. Весь рот стал эрогенной зоной, и единственным бешено пульсирующим желанием было — сосать. И я сосала, упиваясь скольжением языка по шагрени его члена, смаковала головку, словно сладкую конфету, заглатывала точно жадная змея по самый корень.
Инкуб мне отплатил сполна. Что-то теплое и твердое скользнуло между ног, норовя приластиться к трепещущей щелочке, — демон выпустил свой длинный хвост. Стреловидный кончик принялся тереться между вспухших срамных губок у самого входа, перемазываясь в склизких соках, после чего протиснулся в вагину. Пока я ласкала его ртом, бес неторопливо стал дрочить мою измученную щелку. Он нарочито медленно вводил в меня кожистый гарпун хвоста, а выводя, тащил по верхней стенке норки и вдоль возбужденных створок вульвы, скользя по капюшончику клитора. Поддавшись игре, я старалась крепче схватить интимными мышцами ускользающий хвост беса.
Наигравшись, он отстранился, снова проскользнув мне между бедер.
— Раздвинь для меня ноги. Расстелись. Я ублажу твою ебливую пизденку...
И я раскрылась перед ним, бесстыже выставляя напоказ свою похотливую блядскую сущность. Раздроченная норка зашлась в бешеном экстазе, едва головка протиснулась внутрь. Меня затрясло, мышцы свело в сладостно-пульсирующем пьянящем спазме. Войдя до упора, инкуб, стиснутый в объятиях моей щелки, едва ослабла хватка, перешел в наступление. Ебал как ненасытный зверь — с оттягом, горячо, аж сердце заходилось. Второй оргазм обрушился беспощадной лавиной, схоронив под собой остатки сознания...
5.
Проснулась уже в номере оттого, что кто-то снаружи настойчиво стучал в дверь. Как добралась, в упор не помню. Катькина постель так и осталась неразобранной, значит, она еще где-то куролесит — то ли в компании Георгия с ушибленным Толиком, то ли со своим просветленным на копчик йогом.
Груди болят. Глянув на себя в зеркало, от души матюгнулась — вся в засосах, живого места нет. Вот зараза — рога бы ему поотшибала!..
— Обслуживание номеров, — певуче протянул за дверью мужской голос.
— Прочь с порога, нечисть! — рявкнула я, опознав инкуба. Вообще обнаглел — ни стыда, ни совести. Раньше хоть под покровом ночи приходил, а тут на тебе — шастает средь бела дня, да еще имеет наглость заявляться с самого утра!..
Ага, щас, так он и свалил. В ответ на мой грозный окрик, из-за двери на весь коридор бархатным оперным баритоном раздалось:
— А ты сбежала от меня
В город Сочи,
Хоть знаю я, что со мной
Ебли хочешь!..
А я завтрак тебе стряпал
Полночи —
Шашлычок с коньячком —
Вкусно очень!..
— БЛЯЯЯДЬ!!! — подорвалась я на кровати, бросаясь к двери, походя натягивая на себя короткий халатик. Сейчас же со всего этажа овации огребем — забросают, чем ни попадя! — Какого хера ты орешь, Шаляпин недоделанный?!! — взвыла я, распахивая дверь.
— Ой, ну, какой из меня Федор Иванович? Максимум — Хворостовский, — мурлыкнул бес, явно довольный своей выходкой. — Ты же вчера сама просила не трогать классиков, я тебе послушно внял.
Он вертким ужом проскользнул в номер, оттеснив меня внутрь. На нем было облачение высококлассного вышколенного официанта — безукоризненно отглаженная белоснежная рубашка, черные брюки с четкими стрелками, идеально скроенный по фигуре жилет. На левой ладони демона незыблемо сверкал серебром большой накрытый крышкой поднос.
— Что это? — опешила я.
— Сказал же, завтрак, — ухмыльнулся бес. — Про шашлычок с коньячком слышала?
— Только восемь утра, какой коньяк?! — вытаращилась я.
— Ни-ка-кого, — легко согласился инкуб, материализуя, точно фокусник, винную бутылку. — «Киндзмараули», высший сорт, настоятельно рекомендую к шашлыку. Шеф-повар, расставаясь, плакал.
— От жалости? — моргнула я.
— От предвкушения, — поправил демон. — Я ему сегодня ночью сдал с потрохами жопастенькую администраторшу — со всеми сексуальными фантазиями и подробной топографией эрогенных зон. За это он обязался обеспечить моей козочке ежеутренние высококлассные завтраки с доставкой в номер.
— Вот значит как, — хмыкнула я, понимая, что Катька из меня душу вынет, дознаваясь, за какие заслуги на меня свалилась такая роскошь.
— Кстати, об обязательствах, — мурлыкнул бес, опуская явно тяжелый поднос на низенький столик, — за мной ведь со вчерашнего еще должок остался.
— Какой должок? — насторожилась я.
— Ну как же, я при всем честном народе пообещал тебе секс на пляже, двойной оргазм и... — он осклабился, повторяя вчерашний непотребный жест, приложив к губам раздвинутые V-образно пальцы. — Первые два пункта успешно пройдены, — развернувшись, демон, откровенно облизываясь, пошел на меня, тесня к кровати, — как насчет того, чтобы начать утро со сладкого?
— Это, по-твоему, успешно?! — взбеленилась я, распахивая халат. — Меня будто пылесос изнасиловал! Причем промышленный! Ты чем думал вообще?! Кроме того, скоро Катька заявится!..
— Не надейся, — хохотнул инкуб, — твоя подружка, едва из-под йога выбралась, положила глаз и передок на молоденького инструктора из аквапарка, так что раньше вечера не объявится. — Он ухмыльнулся, продолжая наступать. — Сама знаешь, чем я думал, — полыхнул глазами бес. Похоже, мой потрепанный вид его только раззадорил. — Но, раз я так провинился, то просто обязан зализывать твои боевые отметины, вплоть до полного их исцеления...
— Ты меня вообще слушал? — изножье кровати ткнулось под колени, я плюхнулась на матрас.
— Конечно, — цапнув за ноги, инкуб рывком опрокинул меня на постель, — но, как по мне, сначала предпочтительней десерт, а потом лекарства

Как меня отодрали в попку

Язык чешется

На море обменялись мамами